— А то, — она подносит ключи к домофону и дверь со звуком открывается, я придерживаю ее, позволяя девушке войти первой. Перед тем как пойти за ней следом, я быстро бросаю взгляд на сестру, с любопытством смотрящую на нас. Заметив меня, она широко улыбается и показывает два пальца вверх. Я качаю головой, но ответная улыбка сама появляется на моем лице.

— В детстве всегда боялся замкнутого пространства, — рассказываю я, пока мы поднимаемся на лифте на нужный этаж.

— Если мы сейчас застрянем, то ты будешь паниковать и плакать? — шутит Даша.

— Я сказал в детстве, — я поворачиваюсь к ней, изгибая губы в улыбке. — Если мы сейчас тут застрянем, то я найду, чем нам двоим вместе можно будет заняться.

Боже. Я что действительно это сказал?

Я смотрю на порозовевшее лицо девушки и понимаю, что реально произнес это вслух. Наши взгляды встречаются, и она слегка прикусывает нижнюю губу. Аромат вишни никогда еще так не действовал на меня, как в это мгновение, когда она стоит так близко. Мне достаточно сделать всего один маленький шаг, и я прижму ее к стенке. Но резкий звук, свидетельствующий о прибытии лифта на нужный этаж, остужает мой пыл. Даша отворачивается, поправляя ворот своего свитера, но даже он не способен спрятать ее нервный глоток.

Черт. Что это было?

— Прошу, — произношу я немного хриплым голосом, пропуская ее вперед.

— Спасибо, — мы выходим и дверцы лифта закрываются.

— Это тебе спасибо, что пришла на сегодняшний матч, — говорю я, когда мы подходим к двери уже знакомой для меня квартиры.

— Это тебе спасибо за билеты.

— Пустяки.

— Мишель сказала перед игрой, вы обаятельно выиграете, потому что мы с ней пришли, — Даша смеется, вставляя и проворачивая ключи в замке.

— Если вы будете ходить на все наши игры, я только буду рад, — подмечаю я.

— Будем вашими талисманами?

— Моим, — тихо отвечаю я, смотря ей в глаза. — Моим талисманом.

Она тепло улыбается мне и не спешит уходить в квартиру. Девушка снимает белую шапку, освобождая свои волосы. Ее локоны от влаги завелись еще больше, поэтому она пытается пальцами их выпрямить, но у нее плохо получается.

— А про джерси ты не забыла? — я протягиваю ей кофту.

— Честно я думаю, что Мишель пошутила, когда сказала, что это подарок, — смотрит она на джерси в моих руках, не торопясь ее забирать.

— Это не шутка, — слегка хмурюсь я. — Это правда подарок. Тебе не нравится? Ты же упоминала, что хотела купить.

— Мне нравится, — быстро отвечает она, улыбаясь. — Но, если ты не забыл, я тебе говорила, что твою фамилию и Ильи, мы с Полиной сразу отмели.

— А она вот сама к тебе идет, — голос у меня дразнящий.

— Значит судьба?

— Судьба, — киваю, сдерживая смех.

— Спасибо, — забирает Даша у меня джерси, вставая на носочки и быстро целуя меня в щеку.

— А можно еще раз? — прошу я. Она качает головой, откровенно смотря на меня своими темно-карие глазами. — Может тогда обнимашки?

— Это всегда пожалуйста, — Даша подходит ко мне, и я хватаю ее в охапку. В объятиях девушки все становится таким неважным и пустяковым. Такое я испытываю, когда выхожу на лед. Стоит только конькам дотронутся до холодной поверхности, все мои мысли исчезают и остается только хоккей. Это одна из причин, почему я так его люблю. И сейчас с Дашей я чувствую тоже самое. Словно не существует никаких проблем, отягощающих мыслей и препятствий. Они просто не могут ни откуда возникнуть.

И что мне делать со всем этим?

Когда в кармане моей куртки звонит телефон, я нехотя выпускаю Дашу из объятий. Мне даже не надо смотреть на экран, чтобы понять, кто звонит.

— Иду, Мишель, — говорю я, отвечая на звонок.

— Вот и славно, — успевает ответить она перед тем, как я сбрасываю вызов.

— Я завтра напишу на счет прогулки? — спрашивая, кладя телефон обратно в карман.

— Конечно, — щебечет она, а мой взгляд падает на ее губы.

Я сажусь в машину со смесью разрежения и радости на лице, если вообще такое возможно.

— Ничего мне не говори, — предупреждаю я сестру, отъезжая от подъезда. — Я и сам все знаю.

— Марк, — все же произносит Мишель. — Даша мне нравится, и, если ты не готов ей что-то предложить, что она действительно заслуживает, то оставь ее в покое и не разбивай ей сердце.

— Я тебя услышал.

— Услышал, но сделаешь как всегда по-своему, — отвечает уныло родственница, отворачиваясь к окну.