— А что тогда не так? — мы пристегивается и выезжаем с парковки.

— У меня много удалений. Я могу получить их штуки три или четыре за игру. Это невероятно много.

— Но удаления — это ведь нормально, нет?

— Не соглашусь. — Я барабаню большими пальцами по рулю. — Одно удаление может стоит команде победы. Знаешь, как бывает?

— Как? — сколько себя помню, сестра всегда разделяла мое увлечение хоккеем.

— Представь: у вас матч, ты применил обычный силовой прием против соперника, но судья посчитал — это нарушением правил, соответственно тебя удаляют. В это время твоя команда в меньшинстве и это большой риск. Несомненно, команды отрабатывают такие моменты и у многих большая реализация в большинстве. Допустим, команда соперников забивает гол. А потом бывает сложно реабилитироваться и сделать ответный гол. Эта шайба может стать решающей в матче, и твоя команда из-за тебя проигрывает, — мы останавливаемся на светофоре. — А если это плей-офф где каждый матч важен, понимаешь?

— Понимаю. А ты можешь не удаляться?

— Я стараюсь, честно, но это само получается.

— Ты меня прости за то, что я тебе скажу, — Мишель не спеша поворачивается ко мне лицом. — Может тебе попросить у папы?

— Попросить, что? — мельком смотрю на сестру.

— Совета, как быть аккуратней на льду.

— У меня для этого есть тренер, — отрезаю я и сворачиваю направо в частный сектор домов. — Думаешь, я услышу что-то другое?

— А что тебе сказал тренер? — осторожно спрашивает сестра?

— Если кратко, то нужно контролировать и оттачивать свои навыки.

— И как тебе это помогло?

— Не особо.

— Возможно дело в другом, а папа знает тебя не только как профессионального хоккеиста, но, как и сына. Может в этом дело?

— Профессиональный хоккеист и сын — это разные вещи. — Мы проезжаем по асфальтированной дороги вдоль заборов, внутри которых располагаются дома на любой вкус и цвет. Я прожил в частном доме все свое детство, и я думал, мне будет сложно в квартире, но только переехав в нее, я понял, как комфортно жить одному. Я скучаю по этому месту и по родителям, но переезжать обратно пока не хочу.

— Вот какой же ты упрямый, как и папа. Раньше ты всегда брал с него пример, хотел быть как он, а сейчас ты даже подойти к нему за советом отказываешься. Что случилось между вами двоими?

— Ничего, — вру я. — Я просто вырос.

— Я знаю, что ты меня обманываешь и будет лучше, если ты скажешь правду, — произносит сестра тоном, от которого в детстве у меня бегали мурашки, но сейчас я, действительно, вырос и на меня это больше не действует.

— Ничего я и не обманываю, — спокойно отвечаю я.

— Ты просто боишься не оправдать его ожидания, — констатирует Мишель, скрещивая руки на груди, как обиженный ребенок. — Можешь долго строить из себя крутого, но я-то знаю, чего ты боишься.

— И чего же? — нехотя задаю вопрос я.

— Что ты вылетишь из команды и подведешь отца, ведь он крутой хоккеист и тренер и все такое. Я права? — она смотрит на меня с вызовом.

Конечно, она права. Это невыносимое давление быть сыном не только выдающегося игрока, но и отличного тренера. Мне приходится работать усерднее, чтобы доказать всем, что я не зря занимаю свое место в команде. От меня ожидают, что я буду играть на его уровне, но я хочу быть еще лучше, сильнее и опаснее. Для меня чертовски трудно признать, что сейчас я не в самой лучше форме и подойти к отцу и сказать, что я не контролирую ситуацию, будет тоже самое, что сказать: «Прости, пап, я облажался». Посмотреть в его разочарованное своим сыном лицо и выслушать монолог на тему, какой я жалкий.

Вся тяжесть обстоятельств и внимание сказывается на мне не лучшим образом. Когда команда проигрывает, я ощущаю давление. Как будто болельщики и пару парней из команды говорят мне: «А твой отец такого бы не допустил».

— Может все же стоит поговорить? — с надеждой в голосе откликается сестра.

— Ты знаешь, что это не мой случай, — отрезаю я, когда мы останавливаемся у ворот родительского дома. — Я больше не хочу об этом говорить.

— Как скажешь.

— Марк! — разносится радостный голос мамы. — Я тебя уже давно жду. Открываю.

— Тебя? Почему ты не сказал, что мы приедем вместе? — шепотом спрашивает сестра.

— Подумал, что ты тоже захочешь сделать им сюрприз, — так же тихо отвечаю я. — Ты же не сообщила им, что приезжаешь?

— Не сообщила. Я предвкушаю, как обрадуются родители, — она улыбается и потирает ладони. — Спасибо, что не сказал.

— Пожалуйста.

Мы въезжаем на территорию дома, и я встаю за серебристым внедорожником отца.

— Давай сначала ты пойдешь, а потом я зайду? — воодушевленно предлагает Мишель.

— Как скажешь, — я улыбаюсь и выхожу из машины.

В доме приятно пахнет курицей и специями, на что мой желудок требовательно урчит и напоминает, что я ел в последний раз только утром.

— Сынок, привет, — мама подбегает ко мне и обнимает. Она одета в атласный зеленый костюм, поверх которого надет фартук с лилиями. — Ты как раз вовремя, все уже готово.

— Сын, — отец приподнимается со стула и протягивает руку. Надетый на нем черный брючный костюм с белой рубашкой говорит о том, что он только недавно вернулся.