— Что? — таращусь на парня.

— Еще и не слышишь, — он быстро смеется.

— Прости, просто задумалась.

— Обо мне? — Марк подмигивает, заставляя сережку в своей брови слегка колебаться.

— Конечно, о ком еще? — пытаюсь отшутиться, вставая с дивана. — Что предпочитаешь на завтрак?

— Как и все люди — еду.

— Но ты же хоккеист?

— И что? — Марк скрещивает руки на груди и удивленно приподнимает бровь. — Что ты имеешь против хоккеистов?

— Ничего, — я стараюсь улыбаться. — Я слышала, что у хоккеистов специальная диета и едят они много.

— А ты про это.

— Да, а ты про что?

— Ни про что, — он расслабятся, — не бери в голову.

— Хорошо, — я пожимаю плечами. Наш диалог срочно нужно выводить в повседневное русло. — А на мой вопрос-то ответишь?

— Буду все, что ты приготовишь, — произносит Марк, направляя свои большие карие глаза на меня. — Кроме тунца.

— А что с ним не так? — открываю холодильник, анализируя содержимое.

— Аллергия.

— Не переживай, — говорю Марку, выглядывая из-за дверцы. — У меня тунца нет.

— Значит съем все, что угодно, — уже глядя в свой телефон, кивает парень.

Я достаю ингредиенты для горячих бутербродов: квадратные ломтики хлеба, яйца, творожный сыр, ветчина и твердый сыр.

— Может тебе помочь? — за спиной разносится голос Марка, от неожиданности я вздрагиваю.

— Прошлый эпизод тебя ничему не научил, — говорю я мягко, — меня не стоит пугать.

— Прости, прости, — парень подходит ближе, опираясь руками на столешницу и касаясь своим плечом моего. — Я не хотел тебя пугать.

— Знаю, но испугал, — я поднимаю голову и встречаюсь с выразительными глазами, изучающие мое лицо. — Включи тостер в розетку, пожалуйста.

— Конечно, — губы Марка изгибаюсь в улыбке. — Как скажешь.

Наша готовка похожа на сцену из фильма: Марк послушно выполняет все мои распоряжения по поводу еды, но пачкает мой нос творожным сыром, мы то и дело толкаем друг друга бедрами и много смеемся. Во всем этом безумстве, у нас получается не просто завтра, а искусство: между двумя подрумяненными кусочками хлеба, обмазанными сливочным творожным сыром, взбитое жаренное яйцо, ветчина и расплавленный сыр.

Я ставлю перед парнем тарелку с тремя бутербродами, а перед собой один. Марк разливает по чашкам заранее заваренный черный персиковый чай.

Завтрак проходит очень душевно и мило. Между нами больше нет никакой неловкости и барьеров, мы просто мы. Я не стараюсь казаться лучше, чем являюсь, и уверена, что Марк — тоже. Поэтому, когда я роняю ветчину на пол, мы просто смеемся. Но в голове возникает мысль: если бы передо мной сейчас сидел не Марк, а Леша, то он обязательно назвал бы меня неряхой. Я быстро мотаю головой, отгоняя воспоминания о парне.

— Еще раз спасибо за елку, — широко улыбаюсь я, не желая портить себе настроение дурацкими мыслями. — Она великолепная.

— Всегда пожалуйста, — лицо парня расплывается в ответной улыбке. — Я рад, что тебе понравилась.

— Шутишь? Как она может не понравится?

— Ну, мало ли, — он пожимает плечами, делая очередной укус своего бутерброда. — Ты не передумала на счет игры в четверг?

— Ни за что. Я обязательно приду.

— Рад слышать, — Марк улыбается. — А тебе сколько билетов?

— Даже не знаю. А можно я тебе вечером напишу? Просто не знаю, пойдет ли Полина.

— Конечно.

Окончание завтра проходит спокойно и непринужденно. Мы обсуждаем предстоящие последние экзамены и сдачу необходимых работ. Спустя минут двадцать Марк благодарит меня за еду и обнимает на прощание. После его ухода я ощущаю неподдельную пустоту, как будто нахождение его в квартире априори должно быть всегда. Я мотаю головой. Мне нужно отвлечься от всех мыслей о парне и настроиться на работу, но чтобы я не делала, он никак не выходит у меня из головы. Его улыбка, короткие волосы и темно-карие глаза вновь и вновь всплывают в памяти.

«Мы друзья. Помни об этом. Ты только недавно рассталась с другим парнем», — твержу я сама себе, когда иду в душ, когда делаю легкий макияж, когда надеваю черные джинсы и белый свободный джемпер на молнии на груди, когда жду такси и когда вхожу в офис.

Окончательно получается отвлечься лишь на работе. Ежедневные задания, лежание у меня на столе, и сообщения на почте помогают сосредоточиться, не давая заниматься ничем другим.

— Может кофе? — я перевожу взгляд с экрана ноутбука на Антона, нашего пиарщика. — Привет.