А Радамир? Зануде было больно об этом думать. В силу молодости он понятия не имел, кто это такой, пока ему не выдали под роспись материалы для ознакомления. Проклятый мечник, который способен уничтожить город. Чья проблема была решена в считаные дни Давидом. Ох и полетели головы. Шума никакого не было, но по расходящимся кругам, новым перестановкам, внезапно пропавшим людям было ясно, что прокатилась новая волна чисток.

Теперь настала новая история. Зануда недаром свой хлеб ел. Было очевидно, что если закручивать гайки, то Эварницкий рано или поздно взбунтуется. К сожалению, с этим ничего нельзя было поделать. По мнению самого Артёма, лояльность императора в отношении Давида никак не изменилась. Если говорить языком математики, то, когда лояльность правителя равняется ста единицам, а противодействие власть имущих — всего десяти, то объект будет осыпан благами с ног до головы. Если лояльность равна ста, а противодействие — тысячи, то остаётся радоваться, что император в принципе продолжает прикрывать и не даёт снять голову с парня. Это не отменяло закономерного желания Давида обрести полную независимость. Логично, что парень, который способен с богами договариваться, легко это сделает. Открытие фирмы и заявление, что будет работать с проклятиями — один из шагов.

Это направление тоже свои круги порождало. Ситуацию лучше всего описывал анекдот.

Молодой адвокат прибегает к своему отцу — старому адвокату и радостно говорит:

— Отец! Я решил дело, с которым ты не мог справиться десять лет!

— Дурак, это дело кормило нас десять лет!

Шутки шутками, а было хорошо известно, насколько мастера проклятий любят затягивать, набивать себе цену и усложнять. Спрос на их услуги был велик. Предложение — низко. Всех мастеров можно было пересчитать по пальцам. Появление нового игрока, который с шумом разобрался со сложным делом Яшина, взбаламутило этот закрытый мирок, и поднялась новая волна коричневой субстанции. Что усугублял господин Мышкин, не отрицающий, что имеет отношение к обучению Эварницкого, но в то же время не стесняющийся хаять Давида и в хвост, и в гриву прилюдно, что создавало парню специфическую репутацию.

Но какая теперь разница, после этого инцидента. Давид взял заказ. Второй в своей карьере. После чего поместье и весь участок были уничтожены. Сам Эварницкий… испарился. Две его помощницы, одна из которых не была официально трудоустроена, отказывались что-либо говорить. Зануда сам лично пытался из них что-нибудь выудить. Блохина очень тяжело вздыхала. Даура хихикала.

Как это понимать?

Было очевидно, что Эварницкого подставили. Мигом появились журналисты, и в тот же день вышел целый ряд разгромных статей о самоучке-артефакторе, который уничтожил целое родовое поместье уважаемого семейства. Появились те самые мастера-конкуренты, которые дружно постановили, что Эварницкий облажался по всем статьям, нарушив вообще всё, что можно, и непонятно, чем он там занимался, особенно учитывая приглашённую любовницу. Подключились и все недруги Эварницкого, которые, услышав знакомую фамилию, не преминули по ней потоптаться.

Сам же Давид, ничего не сказав, пропал и на связь не выходил. Против него было составлено дело, но для дачи показаний он не явился. Помощницы тоже ушли в отказ, что сильно усугубляло ситуацию. Они даже от идеи нанять нормального адвоката отказались.

Артём, будучи человеком осведомлённым, сложил два и два. То, что Давид исчез. То, как все активно и дружно на него набросились. И то, что господин Радамир, прозванный Абсолютным оружием, тоже куда-то пропал со своего насиженного места, что заставило обильно потеть всю разведку. Буквально — всю. Буквально — потеть.

В этот день Артёт сидел в зале суда и слушал, как идёт дело. У Эварницкого не было ни шанса. Судья была явно ангажирована. Доказательства собрали убойные. Обвиняемый не явился. К договору не придраться. Господин Фрактуков сидел довольный, предвкушая скорую победу. Зануда про себя думал, что зря он радуется. Сумма иска была на пять миллиардов. Поставить на счётчик того, кто грабит всех своих врагов? Не очень умная идея.

Когда дверь распахнулась от сильного толчка и с грохотом ударилась о стену, Зануда ничуть не удивился. Ни капли. Даже на тысячную долю грамма удивления не ощутил.

Весь зал дружно уставился на вошедших. На старика с белой бородой, за которым следовала радуга, и на Эварницкого в деловом костюме и с молотом наперевес.

— Я Давид Эварницкий! — прогремел его Голос. — Слышал, у вас есть ко мне дело?

Эпичность скакнула на десяток пунктов вверх. Но это он тоже зря. Судья была не лыком шита, из непростого рода, с хорошим прикрытием и таких наглецов на завтрак пачками ела.

— Господин Эварницкий? — посмотрела женщина поверх очков. — Раз уж вы всё же соизволили прийти на заседание по вашему делу, то давайте я для начала оштрафую вас на двадцать миллионов за неуважение к суду.

— Как вам будет угодно, госпожа, — улыбнулся Давид.

«Тётя, куда ты лезешь? — вздохнул Зануда. — Нашла кого штрафовать».

— И кто это с вами? — строго спросила женщина.

— Позвольте, я представлюсь сам, — вышел вперёд мужчина в радужной шляпе, что делало его абсолютно нелепым. — Моё имя — Радамир Святозаров, я из древнего рода Святого Зарева. Прозвище моё — Абсолютное оружие. Герой последней войны за освобождение. А также великий мастер меча, Убийца богов.

Голос Эварницкого был похож на рокот гор. Радамир же говорил совсем иначе. Его Голос звучал так, будто тебя разрезали мечом. Пробрало всех. Зануда ощутил, что пусть ясность ума и сохранилась, но сердце пустилось в пляс, пульс подскочил до предела.

Когда вокруг мужчины заплясали силуэты мечей, соткавшись в знак высшего мастера, всех не просто пробрало. Для этого и слова подходящего не было. Скажем так. Если бы сюда ворвался разгневанный архимаг, народ бы впечатлился куда меньше. Особенно те, кто понимал, что великий — это стоящий на самой вершине.

— Как я понимаю, — куда беспечнее продолжил Радамир, перестав давить силой и жутью, — здесь обвиняют моего ученика?

Угрозу в прозвучавшем вопросе заметил бы и глухой. Господин Фрактуков натурально схватился за сердце. Если бы не желание увидеть всё в деталях, Зануда бы схватился за голову. Прилюдное появление Радамира и объявление, что он взял ученика, поднимет такую волну фекалий, что мало никому не покажется.