– Недостаточно данных, – сразу выпалил он.

– Знаю. Но ты начни. Работай вчерне. Потом расширим.

ИИ завис ненадолго, будто переваривал. Потом начал строить модели. Привязки, звёздные сферы, варианты. Где-то на трёх часах работы уже сам подключился – вспомнил, как в том воспоминании лежал, как смотрел, как медленно менял угол обзора, и внёс поправку вручную.

Это сработало.

Три координатные модели начали сходиться. Общая погрешность всё ещё бешеная – плюс-минус пол-Марса – но всё же это уже не случайный шум. Это уже ориентир.

– Место не на Земле, – сказал ИИ спустя ещё час. – Преломления отсутствуют. Искажений от атмосферы нет. Возможно, наблюдение велось либо с поверхности Луны, либо с искусственной орбиты.

Аж выругался.

– Не выдавай гипотез. Выдавай только то, что можешь обосновать. Преломлений нет – это да. Но кто сказал, что это значит "не Земля"? Это мог быть и симулятор. Или запись. Или вообще мозговая галлюцинация.

ИИ моргнул курсором.

– Тогда зачем ты меня включил?

И ведь в самую точку. Потому что сам не знал. Наверное, просто нужно было, чтобы хоть кто-то, кроме меня, видел это небо.

Пошёл к прессу. Налил своего любимого мятного чая. И пока совершал этот маленький ритуал обдумывал ситуацию понимая – мне всё равно придётся идти дальше.

ИИ справлялся, но его база – устаревшая. Для полной картины нужно было либо самому строить симулятор, либо… рискнуть.

Была одна идея.

Есть в Лос-Анджелесе университет, с кафедрой астрофизики, где один профессор когда-то публиковал статью о восстановлении временных координат по структуре фонового излучения звёзд. Теория была хрупкой, спорной, но интересной. Я читал её ещё когда по ночам ковырял сломанные дроны и мечтал, что однажды мне это пригодится.

Вот только идти туда напрямую – палиться. Прийти как есть – это значит, как минимум засветить тему, а увы не знал, сколько у меня времени, прежде чем кто-нибудь поймёт, что искать надо вовсе не в воронке сажи.

Мику могла бы пробить доступ. Не напрямую, а через пару подставных логинов. Или… можно обратиться в какую-нибудь публичную организацию – типа открытой обсерватории, где добровольцы по ночам обрабатывают снимки звёздного неба. Правда, там своих чудаков хватает, и, если хоть кто-то догадается, что это за снимки – лишнего внимания мне не избежать.

Выдохнул.

Решение ещё не пришло. Но одно знал точно – обязательно найду, откуда велось наблюдение. Потому что, если не найду – так и останусь между реальностями. А в этот раз хочу на поверхность. С картой. С ответами.

И, если повезёт, с капсулой, которая жива.

***

Когда в дверь с характерным щелчком ударил замок, даже не посмотрел. Он и не должен был сработать. Он должен был заблокироваться на попытке входа. Потому что вход через мастерскую – это святое. Это, как у нормальных людей трусы – личное пространство. Но, видимо, если зовут тебя Лайя, то ты не просто входишь – ты как ураган, как импульс разрядника в помещении с парами бензина.

– Ты свободен? – прямо с порога заявила она, не останавливаясь ни на шаг.

А теперь прикиньте, сидел себе за столом, ковырял прототип крепления под автономную сферу наблюдения. Руки в тонком слое технической пыли, наполовину разбитая чашка с мятным чаем стояла под лампой. Она – конечно – схватила её. Без разрешения, без раздумий.

Отхлебнула.

– Как ты эту остывшую дрянь только пьёшь…, – скривилась, будто заставил её глотать кислоту.

Медленно поднял взгляд. Спокойно. Очень спокойно. Хотя внутри уже кипел.

– Ну, допустим, – выдал с той же степенью душевной вовлечённости, как если бы обсуждал погоду, или состояние канализации в подвале заброшенной гостиницы.

Она стояла передо мной – в облегающем сером костюме с хищным разрезом на бедре, в котором можно было бы вырезать из человека печень, не испачкавши ткани. Волосы – в собранной косе, глаза – как всегда играют то в смерть, то в искушение, и никогда не предупреждают, какую игру начнут через пять секунд.

– Тогда собирайся, – приказала она. – И костюм для деловых встреч захвати. Ну и на вечер – что-нибудь, чтобы хорошо провести время в клубе.

– В каком? – лениво спросил, не вставая.

– Ты всё равно не знаешь. Это в Нью-Йорке, – отмахнулась, как будто речь шла о соседнем подъезде.

Снова посмотрел на неё. Долго. Очень долго. В каждом вдохе – раздражение, недоверие, интерес и капля сожаления. Потому что, если Лайя пришла лично, значит, всё очень плохо. Или очень срочно. Или и то, и другое.

– Интересно, как ты сегодня собираешься вечером быть в Нью-Йорке, если, учитывая разницу во времени, там уже вечер вовсю?