Она усмехнулась.

– Надеюсь, у тебя хватит мудрости не говорить об этом вслух на встрече.

– Обязательно об этом подумаю, – пожал плечами.

А потом снова посмотрел в окно.

Вашингтон. Город, где даже воздух пахнет старой бумагой, потом лоббистов и лицемерием.

Пожалуй, будет весело.

***

Вашингтон встретил меня тихо. Без парада. Без фанфар. Только лёгким утренним ветром, влажным от стриженных газонов и скрытого полива. Вокруг – деревья, старые, хорошо ухоженные, те самые, чья кора помнит больше, чем многие сенаторы. Воздух – чистый, со вкусом кофе, ментолов, политического вранья и идеального травяного удобрения.

Мы шли через парк. Прогулка – как обряд, как проверка, как прелюдия к чему-то большему. Впереди – сопровождающий. Высокий, костлявый, в сером костюме, как будто только что вышел из презентации нового продукта "без вкуса, но надёжный". Волосы уложены, туфли начищены, осанка прямая. За ним — я. И только я.

Лайя осталась у входа. Склонила голову набок, бросила короткое "Будь осторожен", и больше ничего. Ни поцелуев, ни кивков, ни на всякий случай заряженного диска в карман. Только взгляд. Знаешь, что-то вроде – "не умирай, если не планировал".

С ней всё сложно. Её "осторожность" – это как предупреждение от асфальтоукладчика. Если кто-то решит меня устранить – она, конечно, спасёт. Или отомстит. Или посмотрит, как сам выкарабкаюсь. Настоящее доверие – это когда тебе дают шанс справиться самому.

А пока просто шёл. Каменная плитка под ногами отдавала утренним холодом. Парк был пуст, но не безжизнен. Белки на деревьях, воронья ссора в кустах, редкие звуки шагов где-то вдалеке. Всё, как надо.

– Простите, но на встречу вы идёте один, – сказал сопровождающий в первый и, кажется, последний раз.

Согласно кивнул. Слов не потребовалось. Да и не хотел сам говорить. Хотел подумать. Поразмышлять. О себе, о Мику, о Милтоне и его голове, которую держал в руках меньше суток назад. И вот теперь иду навстречу новым участникам драмы. Возможно, более тонким. Возможно – более опасным.

Меня что-то изменило.

Это не телекинез, не двуединая скорость-сила. Не регенерация. Даже не то проклятое ощущение, когда ты знаешь, как устроена материя – и можешь слегка её починить. Нет. Изменение было внутренним. До костей. Теперь принимал решения быстрее. Точнее. Иногда до того, как разум вообще успевал осознать, что произошло. И стал холоднее. Могущественнее. Но и… тоньше. Как натянутая струна. Одно неосторожное движение – и порвёшься. Или сыграешь идеальную ноту.

Мы свернули. Дорожка завела в более старую часть парка. Меньше ухоженности, больше патриархальности. Деревья ближе друг к другу, трава чуть выше, тени гуще. Как будто место само хотело спрятать тех, кто там встречается.

Я сразу почувствовал: это была "зона". Нейтральная, вычищенная, глушёная. Тут не работали импланты, тут не фиксировались трекеры, тут даже GPS начинал врать. Пространство словно чуть теряло фокус. Не критично, но достаточно, чтобы ощущать – ты на чьей-то территории.

Именно такие места используют для разговоров, после которых не остаётся протоколов.

Сопровождающий остановился у кованой скамьи под раскидистым клёном и кивнул в сторону беседки чуть дальше. Сказал короткое:

– Там.

Пошёл обратно, не оборачиваясь. Протокольно. Как и положено тени.

Ну что же, рас так, пошёл дальше.

Беседка – не та, где влюблённые снимаются для свадебных фото. Эта – старая, тёмная, из чёрного дерева, тяжёлая, как архив в секретной папке. Внутри – человек. Среднего роста, плотный, седые виски, глаза… ну, глаза как у человека, который видел слишком многое. Не зло. Не ярость. Просто тот тип взгляда, что отмечает тебя на сетке координат и тут же сопоставляет с имеющимися сценариями.

Рядом с ним – никого. Но в радиусе сорока метров – наверняка. Сканеры, дистанционные зондирующие поля, оптические микродроны. Зона.

Он кивнул, когда вошёл. Предложил присесть. Естественно, не стал выделываться, сел.

– Мистер Треш, – начал он, – вы, должно быть, понимаете, насколько необычен ваш профиль.

– Профили – это для досье. Люди – куда интереснее, – ответил спокойно.

Он чуть усмехнулся. Без злобы. Даже с уважением.

– Хорошо. Тогда поговорим как люди.

Согласно кивнул.

Он продолжил:

– Вы – тот, кто появился неоткуда. Кто годами был под радаром, а потом резко показал зубы. Кто за сорок восемь часов прошёл три зоны высокой активности и не только остался жив, но и… приобрёл. Дары. Связи. Интерес к себе.

– Всего лишь просто чинил, — сказал скромно.

– А вот это самое страшное. Потому что никто не знает, что именно вы можете починить. Или – кого.

Он замолчал. В ответ не стал торопить.

– Вы знаете, что у нас сейчас идёт гонка. За телепортёрами. За передвижением. За энергетическими сверхами. За теми, кто может стабилизировать или дестабилизировать цепь. Но ваша категория… вы выпали из привычной сетки. Вы – не оружие. Не актив. Не продукт. Вы – переменная. И переменные опасны.