— Любовь к лотерее — от бабушки, — убрал я его руку. — Но в отличие от нее, я выигрываю всегда — подумай об этом, Фэй.

Ли вот к биткоинам относится с должным уважением — и сам закупился, и отца пытается убедить сделать так же. Старший Хуэй пока не хочет — заявления Центробанков нескольких стран об опасности криптовалют заставляют его соблюдать осторожность. Кстати, вот оно — когда «биток» попрет вверх, уровень доверия к моим инвестиционным советам повысится, и старика Личжи может быть получится немного обезопасить капиталы не связанными с туризмом предприятиями. Ну а нет, будет сам себе злобный Буратино.

Вход в раздевалку и проходы между рядами шкафчиков охранялись корейцами и нашими с другими спортсменами работничками. В одну мою руку сунули воду, в другую — полотенце. Поблагодарив, я опустошил поллитровую бутылку и пошел в душ. Охрана была и здесь. Не Олимпийская деревня, а тюрьма! Может такова моя карма — все время попадать в «концлагеря»? В Цинхуа, Катя писала, теперь тоже охраны и камер прибавилось, а тесты на наркотики хотят сделать ежемесячными для всех студентов. Не только мне теперь допинг-контролю подвергаться!

Уважаемый ректор, по словам той же Кати, снова начал улыбаться — смог удержаться за кресло после такого ЧП, отделавшись увольнением заместителя по идеологической работе. Даже комендантша каким-то чудом уцелела — вот они, опытные китайские люди при должности, таких фиг уволишь!

— Тебе нужно потренироваться не мешать тебя защищать, — заявил мне Фэй Го, когда я вернулся в раздевалку.

Помощники (не «слугами» же их называть в самом деле) принялись помогать мне одеваться, а я ответил:

— А я разве мешаю?

— Отказ не принимается, — заявил Фэй Го.

— И в мыслях не было, — развел я руками, направившись к выходу в лобби. — Жить мне нравится, и если что-то может мне помочь жить долго и счастливо, это нужно принимать. Просто интересно стало.

— Нападение профессионала ты не переживешь, даже если я попытаюсь закрыть тебя своим телом, — пессимистично заметил Фэй.

— А ты попытаешься? — умилился я.

— Сделаю вид, что не успел, — хохотнул телохранитель. — Сам понимаешь — ты всего лишь какой-то деревенский паренек, а у меня — семья.

Поржав, я пообещал Фэй Го заняться тренировками по спасению себя в кризисных ситуациях и опустился на кожаный диванчик в приятно прохладном, уютно шелестящем кондиционером лобби. Газировочки бы из вон того автомата попить, но тренер Ло запретил.

Двери лобби открылись, и в них зашли наш задавака-Чжан Цзэ и «нейтральный» Дракон.

— Из-за этого продавшегося нищебродской «Анте» крестьянина я теперь вынужден везде ходить под охраной! — делился горем Чжан Цзэ. — Только подумай — они даже не смогли позаботиться о безопасности! Может это был их план — принести в жертву крестьянина, чтобы усилить инфоповод?

— Все может быть, — дипломатично ответил ему Дракон.

— Йо! — не удержавшись, помахал я им рукой.

— А, это ты, — поморщился на меня Чжан Цзэ и вяло махнул рукой в ответ.

— Привет! — помахал нормально Дракон.

— Чжан Цзэ тебя ненавидит, — когда коллеги по сборной скрылись в раздевалке, заявил Фэй Го.

— Да ну? — хохотнул я. — А я-то и не замечал!

«Осадное положение» через пару дней после «инцидента с япошкой» начало раздражать — атмосфера совсем не та, что была в начале. Толпы людей на улочках Деревни превратились в параноидально глазеющие на окружающих, снабженные охраной группки. Не работай стабильно платежные системы и логистика, мы бы принялись воевать друг с дружкой за ресурсы, и получился бы каноничный постапокалипсис в отдельно взятой Олимпийской Деревне.

Тем не менее, люди остаются людьми, и к финалу нормального мужского турнира по теннису атмосфера спортивного праздника практически восстановилась — только обилие охраны и полиции напоминало о случившемся. Я был рад — играть перед пустыми (турнир начинался именно так, «в целях безопасности») трибунами мне надоело еще в Гонконге.

Сегодняшняя игра обещает войти в историю спорта. Накал страстей безумный: после пары происшествий с японскими соперниками, смотреть схватку за золотую медаль между мной и Ёсихито Нисиокой без всякого преувеличения будет весь Китай и немалое число японцев — им ведь обидно, и они будут надеяться, что Ёсихито меня «накажет». В иной ситуации всем было бы в известной степени пофигу — просто два мужика стукают ракетками по мячику, чего тут такого? — но контекст придает рядовому для спорта событию политическую окраску. На корте сегодня разразится настоящая война.

Погода стоит привычная — жарко, влажновато, солнышко печет как не в себя. К полуфиналу прибыл усиленный «десант» из Цинхуа, и теперь незнакомые мне соученики «оккупировали» целый сектор трибун, ощерившись плакатами в мою поддержку. Увы, из всех нас в поздние стадии турнира прошел только я, что очень бесит вылетевшего в четвертьфинале Чжан Цзэ и убедило «нейтрального» Дракона пойти уже дружить со мной и моим ручным Тигром. Последние тоже не «пережили» четвертьфиналы. Вся надежда на меня — что дома, в деревне, что здесь, в худшей версии Кореи.