— Мы немедленно отправимся в Капуцинергруфт!

Дочери остолбенели. Первой очнулась Мими.

— Мама! Ты в своем уме?! Мало того, что ты там заразила оспой несчастную Марию Жозефу и она умерла накануне свадьбы…

Звонкая пощечина оборвала пылкую фразу герцогини.

— Я всегда тебе все прощала! Я даже поддалась на твои уговоры и выдала тебя за этого оборванца, твоего мужа, Но не смей распространять эту клевету! (3) Немедленно следуй за мной!

Она вцепилась в руку Мими и силой поволокла ее за собой, рявкнув на эрцгерцогинь, чтобы они поспешали. Обе были абатиссами, привыкли к послушанию и поэтому безоговорочно подчинились.

На площадь Нойер-маркт отправились пешком в окружении гвардейцев. Идти было недалеко, всего восемь минут. Монахи в бурых рясах распахнули двери, четыре женщины вошли, спустились без сопровождающих внутрь Императорской усыпальницы и прямиком отправились в склеп Марии-Терезии.

— Молитесь! — скорбным голосом объявила она. — Попрощайтесь со своим отцом.

Крипта была залита солнечным светом, играющим на мраморных завитушках — странное место как граница между миром живых и мертвых. Но девушки подчинились. Опустились на колени, их губы зашептали знакомые слова. Мими прикрыла глаза, настраиваясь на нужный лад. Когда открыла, увидела у себя под носом пузырек.

— Пей! — приказала мать. Глаза ее лихорадочно блестели.

— Что это? — дрожащим голосом спросила герцогиня.

— Яд!

Мими вздрогнула, попыталась отстраниться.

— Пей! Я приказываю!

— Но зачем, мама? — хором спросили все три дочери.

— Вы забыли, что царь обещал всех вас изнасиловать?! Вы ему не достанетесь! Я не позволю!

— Но, мама! — нервно закричала Мария Кристина. — Это пустая бравада! Петр обещал вырвать сердце брату, но Иосиф преотлично чувствует себя в Варшаве!

— Так и знала, что с тобой будут проблемы!

С неожиданной силой Мария-Терезия вцепилась в волосы все еще стоявшей на коленях дочери, запрокинула Мими голову и плеснула ей из флакончика в рот. Глаза несчастной закатились, она судорожно задышала.

— Теперь — вы! — не терпящим возражения тоном приказала императрица эрцгерцогиням.

Дочери, безвольные, ошеломленные, послушались. Каждая по очереди отпила из флакончика.

Когда Мария-Терезия убедилась, что у ее ног три бездыханных тела, она и сама приняла яд.

(1) Кондак кресту: «Вознесыйся на Крест волею, тезоименитому Твоему новому жительству, щедроты Твоя даруй, Христе Боже: возвесели силою Твоею БЛАГОВЕРНОГО ГОСУДАРЯ и Отца нашего, победы дая ЕМУ на супостаты, пособие Имущу Твое, оружие мира, непобедимую победу».

(2) По непонятной нам причине широко укоренилось мнение, что гранаты стали применяться в русской армии после большого перерыва только во время Крымской войны. Чушь. Их активно использовали на Кавказской войне при защите крепостей от горцев (Абинский форт, 1838 г.) и при штурме аулов. Но во время наполеоновских войн о них не было слышно.

(3) Действительно, существовала версия (об этом написал, в частности, В. Пикуль), что эрцгерцогиня Мария Жозефа заразилась оспой после посещения по настоянию матери усыпальницы и пребывания рядом с неплотно закрытым гробом недавно умершей жены Иосифа II. Но сыпь у нее возникла всего через два дня, а инкубационный период оспы составляет неделю.

(надгробие Франца I Стефана и Марии-Терезии в Императорской усыпальнице в Вене)

Глава 15

Гессен-Кассель был самым необычным мини-государством Европы, самым милитаризированным. В семь лет все мальчики регистрировались для прохождения службы, с 16 до 30 ежегодно являлись к чиновнику для возможной вербовки. В каждом четвертом доме кто-то служил в армии. Не исключением были и дворяне. Они проходили обучение в военной академии и составляли офицерский корпус — настоящее служилое дворянство, а не кровососы и трутни, как у соседей. Планы отправить за океан почти десять процентов всего населения ландграфства переполнило их чашу терпения.

Центром великой гессенской революции — именно так сразу окрестили события в Касселе, Дармштадте, Нассау, Хомбурге и прочих мелких княжествах, на которые было разбито единое когда-то герцогство Гессен — стали Университет Каролинум и его военный колледж. Луи Карл Гессен-Дармштадский, прибывший в ландграфство, чтобы собрать полки для Петра III, очень быстро сообразил, что можно осуществить гораздо больше — все условия были налицо: недовольство народа достигло высшей точки, в войсках разброд и открытые мятежи, как в случае с дармштадцами, и, что самое важное, в его распоряжении практически весь офицерский корпус гессенской армии, ведь он весь поголовно состоял в обществе «вольных каменщиков».