Шрифт:
Как только я выхожу на лёд, меня осеняет. Я больше не ищу Кэтрин на трибунах, как раньше. Как на каждой игре до этого. Нет, вместо этого я смотрю на ложу и вижу Грейси, стоящую там рядом с Винни. Алия рядом с ними, а Кэтрин черт ее знает где.
Я машу им рукой и отправляюсь на разминку.
– Ты в порядке, чувак?
– Люк останавливается рядом со мной.
Я щелкаю клюшкой, забрасывая шайбу в сетку.
– Никогда не было лучше, - говорю я ему.
– Еще три игры, Грей, - говорит он.
– Еще три игры.
– Я киваю.
Кинг останавливается по другую сторону от меня, его взгляд устремлен на ложу.
– Я слышал, Грейси отправила парня в борт и сломала ему плечо, - говорит он.
– Где ты это услышал?
– От твоей сестры. Грейси ей похвасталась.
– Она никому не ломала плечо. К сожалению, - ворчу я.
– А жаль. Маленький засранец получил по заслугам.
– Придется научить ее бить сильнее.
– Ублюдок ухмыляется.
– Я сам научу ее бить сильнее, - говорю я ему.
– Ты уже украл мою гребаную сестру, Кинг. Ты не украдешь и мою дочь.
– Тут слишком много драмы для меня, Монро. Я знаю, ты можешь позволить себе психолога. Может быть, пора обратиться к нему?
– Кинг пожимает плечами и удаляется.
– Он прав, - смеется Люк.
– Чей ты друг?
– спрашиваю я его.
– Твой. Но это не меняет ситуацию, Монро.
Идет третий период. Мы выигрываем два очка. Это делает наших противников чертовски грубыми. И отчаянными. А когда Нэшвилл в отчаянии, все идет наперекосяк.
Я не свожу глаз с Кинга все десять минут, что мы вместе на льду. Один из игроков Нэшвилла, похоже, неравнодушен к этому ублюдку. Может, я и не люблю этого парня, но кодекс есть кодекс. И я живу по этому гребаному кодексу. Если ты связываешься с одним из моих игроков, тебе придется столкнуться со мной. Все просто, блядь. И сейчас я просто жду повода, чтобы сбросить перчатки.
Кинг выходит на площадку. Он выигрывает вбрасывание, и шайба летит прямо в мой конек. Я мчусь по льду, успеваю обойти двух защитников Нэшвилла, прежде чем отдать шайбу Люку. Он бьет в борт, шайба пролетает мимо сетки, и Кинг оказывается там через несколько секунд. Он маневрирует вокруг ворот, когда тот самый засранец-защитник пихает свою клюшку прямо в коньки Кинга, отправляя Лиама на лёд. Прежде чем он успевает подняться, я бросаю клюшку, сбрасываю перчатки, и моя левая рука сжимает в кулак свитер ублюдка. Может, я и отличный хоккеист, но еще лучший боец. А этот идиот дает мне возможность выплеснуть злость, которая накопилась во мне.
Мой кулак врезается ему в лицо. Неоднократно. Он размахивает руками. Наносит мне один или два удара, но я ни черта не чувствую. Я просто продолжаю бить его.
Когда меня в конце концов оттаскивают, я опускаю взгляд на лёд и вижу, что он окрасился в красный цвет. Затем я поднимаю глаза к семейной доже. Алия прикрывает рот рукой. Вид крови возвращает ее в темноту. В ее поганое детство. Но она хотя бы не сбежала, а это уже прогресс.
Грейси стучит по стеклу. Я вижу, как шевелятся ее губы, я хотел бы услышать, что она сейчас говорит. Кэтрин пытается обнять ее, что-то объясняет ей. Я впервые вижу, что моя бывшая подошла к окну. Она смотрит на меня, и наши глаза встречаются. И я тут же возвращаюсь в прошлое. В другое время. Когда единственным лицом, которое я хотел видеть в толпе, было ее.
Судья отправляет меня на скамейку штрафников. Пять минут. Но у этого ублюдка из Нэшвилла тоже пять за подножку. Ну, это и то, что выглядит как сломанный нос. Я ухмыляюсь ему, садясь и любуясь своей работой.
Глаза помощника судьи мечутся между мной и моим противником, он пытается подавить смех. Очевидно, что этот парень не является болельщиком Нэшвилла.
– Мне нужен телефон, - говорю я ему.
– Это запрещено.
– Он качает головой.
– Мне все равно. Это я получу штраф. Дай мне гребаный телефон, - кричу я ему.
Он достает из кармана свой сотовый. Я беру его и набираю номер Винни.
– Алло?
– отвечает он.
– Дай трубку Грейси, - говорю я ему.
– Грей, какого хрена ты делаешь? Ты с ума сошел?
– шипит он.
– Дай трубку моей дочери, мать твою, сейчас же.
– Папочка, ты в порядке?
– спрашивает Грейси.
Я делаю паузу. Она впервые называет меня так. Она не раз говорила людям, что я ее отец, и даже, кажется, гордится этим фактом. Но до сих пор ни разу не обращалась так ко мне.
– Я в порядке, детка. Как ты? Что случилось?
– Он тебя бил, - говорит она.
– Он пытался.
– Я смеюсь.
– Я в порядке, Грейси. Тебе не нужно беспокоиться обо мне.
– Я не хочу, чтобы ты пострадал и тебе снова пришлось уехать, - шепчет она.
– Этого никогда не случится, - говорю я, переводя взгляд на часы. У меня осталась одна минута.
– Грейси, я должен пойти и выиграть этот матч. Я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя, папочка, - говорит она, а потом добавляет: - И, папочка, убедись, что ты бьешь их сильнее.