Я подхожу к бару и наливаю себе Cinque. Джио терпеливо ждет, пока я устроюсь на диване напротив него, и только потом поднимает на меня глаза.

— Не хочешь рассказать мне о том дерьме, которое ты устроил в школе?

— Будь конкретен. Я вытворяю много дерьма в школе, брат. — Мое остроумное замечание только еще больше выводит его из себя, и я вижу, как пульсируют вены у него на лбу.

— Прекрати нести чушь. С чего ты взял, что Элли усыновила тебя? Учитывая, что она даже не знала об этом? — выпаливает он.

— Я подумал, что вы двое все равно что женаты, и поэтому она также является моим опекуном, как и ты. Но после развода я хочу жить с ней – просто, чтобы ты знал. — Я ухмыляюсь, поднося стакан ко рту.

— Никакого развода, блять, не будет. И тебе уже почти восемнадцать, Винченцо. Повзрослей, мать твою. Еще раз выкинешь что-нибудь подобное с Элоизой, и я вобью в тебя немного здравого смысла, понял? — Рычит он.

— Предельно ясно, босс. Теперь я могу идти или нам стоит еще немного пообщаться? — Нет никакой необходимости в том, чтобы Джио принимал на себя всю тяжесть моего и без того скверного настроения. Но я самый младший, поэтому мне сходит с рук то, что я задаю ему трепку гораздо чаще, чем другим.

— Тебе нужно извиниться перед Элли. Она не должна быть втянута в семейное дерьмо, Вин, — говорит Джио.

— Ладно, понял, — говорю я ему, поднимаясь с дивана. Я опустошаю свой стакан и со стуком ставлю его на кофейный столик перед нами. — У меня есть дела.

— Куда ты идешь? — Спрашивает Джио.

— Подальше отсюда, — отвечаю я.

— Куда?

— Надо позаниматься с другом. — Это не совсем ложь. Я иду на вечеринку с Дэшем и Маркусом, но до конца вечера буду изучать тело какой-нибудь девушки. Я уверен в этом. У меня всю неделю был полный бардак в голове.

Мне не следовало брать Камми в тот парк. Она не из тех, кого можно просто использовать, а потом забыть. Она из тех, кого хочется удержать, а я, к сожалению, не способен на это. Никто не заслуживает того, чтобы нести на себе мое бремя.

Джио больше ничего не говорит, когда я выхожу из комнаты. И, к счастью, Элоиза направляется к нему, а это значит, что мой брат будет отвлечен на остаток ночи и не станет беспокоиться о том, где я и что делаю.

Я направляюсь прямиком в гараж, останавливаюсь у стены с ключами, взяв те, что от Теслы. Я сажусь за руль, нажимаю кнопку, чтобы открыть дверь гаража, и уезжаю. Подъезжая к воротам, они открываются, и солдаты, стоящие на страже, кивают мне, когда я выезжаю.

Через десять минут я уже подъезжаю к дому Маркуса. Его родители – своего рода инвестиционные брокеры, очень богатые люди, а Маркус – настоящий засранец из богатенькой семьи. Но мы дружим с детского сада, так что мне приходится терпеть его заносчивую задницу.

Моя семья тоже не испытывает недостатка в деньгах. И, честно говоря, мой трастовый фонд, наверное, больше его. Мне просто наплевать это, в то время Маркус находится под каблуком у своего отца. Старый ублюдок постоянно угрожает Маркусу, в то время как мои деньги никуда не денутся. Еще один промах – и Маркус останется без гроша в кармане, без родительских денег.

Разве эта угроза исправила этого мудака? Не-а. Он по-прежнему вытворяет столько же дерьма, сколько и я. Просто он научился лучше это скрывать.

— Наконец-то, блять. Где ты был? — Фыркает Маркус, забираясь на пассажирское сиденье.

— Я, по-твоему, водитель Uber? В следующий раз сам садись за руль, если не хочешь ждать, — говорю я ему, прежде чем тронуться с места по улице.

— Дэш встретит нас там?

— Да, он там уже давно. Хотел встретиться с Кензи.

Дэш преследует эту девушку последние двенадцать месяцев. Я не знаю, что у них за дела. Они – самая настоящая пара, которая то встречается, то расстается. Последнее, что я слышал, это то, что они расстались. Но если Дэш приедет пораньше, чтобы повсюду таскаться за ней, то через несколько часов они снова сойдутся.

— Чертова Кензи. Он никогда не научится. — Маркус качает головой. — Холостяцкая жизнь – единственная жизнь.

— Ну да, как будто твои родители еще не нашли, к кому приковать твою задницу. — Смеюсь я. Не знаю, насколько это правда, но я бы не стал исключать возможность того, что родители Маркуса могли бы организовать его брак. Конечно, это было бы выгодно для их бизнеса. Не то чтобы мои родители были хоть чуточку лучше. Мой отец продал меня, чтобы извлечь выгоду для себя.

Черт, я провожу рукой по волосам. Правая рука сжимает руль. Сейчас не время для воспоминаний.

— Братан, возьми это. — Маркус протягивает мне сигарету.

Я хватаю ее и опускаю окно. Затем перевожу машину в автономный режим и тянусь к центральной консоли за зажигалкой. После двух затяжек я возвращаю сигарету Маркусу.

— Спасибо, — бурчу я.

— Без проблем, — говорит он.

Он знает, когда мне нужна сигарета, и знает, когда я вот-вот сорвусь. Мы были друзьями всю жизнь. Он также знает, что в те годы, когда мне было хуже всего, кое-что произошло. Но у нас есть правило "не спрашивай, не рассказывай".