– Филипп Иванович, если можно, спросите это у Ивана Степановича, – Татьяна не любила «переводить стрелки» на кого-то другого, но, на её взгляд, это был сейчас единственный выход. – Он, как ветврач высочайшей квалификации и наш руководитель, вам лучше ответит.

– Поняяятно, цеховая солидарность и моральная чистоплотность в тесном симбиозе! – протянул Соколовский. – Тань, я именно вас спрашиваю. Я и так понимаю, что Марина вам ни разу не конкурентка, да даже если бы и была, вы бы не стали её подсиживать. Мне просто нужна правда! Что у неё за история с вечным у всех ожирением? Она что? Больше никаких диагнозов не знает?

– Почему же? Она, в принципе, достаточно грамотный специалист. Другое дело, что комплексует очень. Ей кажется, что она должна быть непогрешима во всём и всегда, вот и пытается сходу всех строить, чтобы ни у кого сомнений в этом не возникало, – Татьяна припомнила некоторые особенности начальства и осознала, что сейчас лучше ответить…

– Так… а дальше? Таня, я же всё равно узнаю! – предупредил Сокол. – И при чём тут всё-таки ожирение?

– Коллег она ревнует к клиентам и руководству, а животные… понимаете, сейчас излишний вес у животных – это довольно распространённая вещь. Тут, правда, надо понимать, как именно это определять. Вот, положим, принесли кота, а он реально увесистый, только вот он по породе такой и должен быть – плотный, тяжёлый. А Марина сходу скажет – ожирение, чтобы выиграть себе время, ошарашить, впечатлить и подавить клиента, а дальше уже потихоньку и, по возможности, незаметно искать истинную причину проблемы.

– А что за истории, когда она оспаривала ваши рекомендации и животным становилось хуже?

– Это как раз от ревности, – вздохнула Таня.

– Ясно. Хорошо, я понял! Этой самой Марине, насколько я понял, отчаянно повезло, что вы пришли. Эвил бы её в порошок растёрла.

– Да, она рассердилась, – согласилась Таня. – Я хотела уточнить, а она действительно будет тут жить?

– Нет! Жить не будет, а вот бывать – да. Так что комнату ей приготовьте. Я так думаю, что на днях выйдет публикация о том, что у нас с ней роман, и её придётся тут оставить…

Соколовский поморщился. Не хотелось ему всё это затевать, но выхода не было – можно было напрочь заморочить Хвостова, даже нескольких таких «Хвостовых», но, когда со шлеек спущены много подобных «ищеек», отбиться уже сложно. А домыслы? А дурные слухи? А вылепливание из общественного мнения чего-то совершенно далёкого от реальности, которое подобные «грязевые издания» очень даже практикуют?

– Нет уж! Дешевле с Эвил в «роман» сыграть, благо, правила нам обоим знакомы, – решил он.

– Хорошо, я приготовлю комнату, – Татьяна, радуясь, что вопросы про Марину закончились, поспешила за пылесосом и тряпками, а Соколовский сам себе кивнул:

– От Марины буду избавляться. Мне тут такие «специалисты по экзотам» не нужны! Кстати, про экзотов… А не пора ли моего медведя у Крыланы обратно вытребовать? Что такое, в самом деле, а? Зацапала мишку и не отдаёт! – хмыкнул он.

С Крыланой поговорить удалось этим же вечером.

Вороница была явно не в настроении, сверкала на Соколовского чёрными глазами, бросая гневные взгляды такой интенсивности, что было даже странно, почему они не взрывaлись рядом с Филиппом.

– Что случилось? – Cоколовский подавил в себе желание спросить: «Что я такого сделал?», вовремя вспомнив, что он вообще-то тут хозяин положения, а ему медведя не возвращают…

– И вы ещё спррашиваете? – возмутилась Крылана.

– Да, спрашиваю. Очень хочу узнать! – кротко признался Филипп. – Я, как нормальный мужчина, женскую логику всё равно не догоню, так что только и остаётся спрашивать!

– Не догоните, так хоть согрреетесь! – парировала Крылана. – А случилось то, что Таня у вас прросто зашивается! И ветерринарр, и выездной консультант, и доверренное лицо, и УБОРРЩИЦА!

– Крыланочка, но, во-первых, уборка нужна не каждый день, а когда кто-то приезжает, – Соколовский предпочёл бы с морочницей не ссориться, поэтому пустился в объяснения, – А, во-вторых, я же не могу нанять уборщицу со стороны! Вы представляете, ЧТО будет с посторонним человеком?

– Я всё прредставляю… – сердито сощурилась Крылана. – И даже то, что Таня прросто упадёт от перреутомления! Я её тогда у вас прросто заберру и всё!

– Так, секунду… вы мне ещё медведя должны вернуть! – припомнил Соколовский.

– Ах, да… медведь! – Крылана сделала над собой усилие и даже почти улыбнулась, отчего Сокол насторожился гораздо больше, чем от крупного скандала, который ожидал с минуты на минуту. – Медведь, значит…

– Так, а что у нас с медведем не то? – Cокол сам никогда не был в шкуре мужа, у которого жена забрала крутую машину, а потом вдруг как-то заюлила, когда её надо отдавать, но некое подобное беспокойство ощутил.

Но медведь-то не машина, его разбить не получится… наверное. Да?

Крылана явно тянула с ответом, Сокол пытался сообразить, к чему ему готовиться, но, конечно, не преуспел!

– Я не могу вам его веррнуть! Давайте меняться! – выпалила, наконец, Крылана.

– Не понял… – протянул Филипп, – Вы его что, как-то того… иcпортили?

– Ой, ну какие глупости вы говоррите! Конечно, нет! Просто он у нас так пррижился замечательно! Он готовит так, что даже рродственники мужа в восторрге! Он исследовал все прродуктовые возможности в округе, выяснил, где что можно заказывать, где что покупать, разверрнулся… Даже выглядит по-дрругому – довольный жизнью, понимаете?