Еще одна маленькая деталь, о которой я ему не рассказывала. Этот парень хорошо потрудился.

Я решаю, что мне будет спокойнее так и упираться лбом в стол. Чем дольше продолжается этот разговор, тем выше риск, что я просто рухну на пол и моя черепная коробка расколется надвое.

– Детка?

– М-м-м?

– Ты в порядке?

– Просто небольшое кровоизлияние в мозг. Ничего страшного.

– Ты такая милашка.

– Рада, что тебе весело.

– Я постараюсь вернуться к Рождеству, но не могу ничего гарантировать. А пока – просто расслабься. – В его голосе слышится жар. – И не трогай свой ящик с игрушками. Я хочу, чтобы ты была на пределе, когда я приеду. Чтобы кончила в ту же секунду, как я вставлю свой член.

И тут он отключается.

Я еще долго остаюсь в той же позе и размышляю, пока наконец не разгибаюсь, чтобы отвести Моджо сделать свои дела. Потом я одеваюсь и иду на работу.

Жизнь продолжается, пусть она и стала странной и запутанной. Пусть теперь я и повязана с богатым, сексуальным и опасным преступником. Пусть теперь я и потеряла голову окончательно.

Следующие несколько недель я провожу, затаив дыхание и выжидая. Становлюсь дерганой и психованной, как будто в любой момент из-под моей постели может выскочить вопящий змееголовый монстр.

Я почти не сплю. Выбиваю чечетку, нарезая в комнате круги по ночам. Я не могу даже смотреть на свой ящик с секс-игрушками, не говоря уже о том, чтобы ими воспользоваться. И меня от этого удерживают не столько распоряжение Кейджа, сколько завладевшая мной тревога.

Тревога, которая связана в том числе со служебной машиной шерифа, периодически проезжающей мимо моего дома днем и ночью. Крис исполняет свое обещание приглядывать за мной, так же как и я свои клятвы: ревностно. Не знаю, на что он вообще рассчитывает. Даже с его рвением ничего не удастся обнаружить.

Кейдж не возвращается. Мы разговариваем по телефону почти каждый день, но наши беседы очень недолгие. Его постоянно отвлекают дела, он вечно загружен многочисленными обязательствами, связанными с его положением. Складывается такое впечатление, что у него совсем не хватает времени на себя, даже на сон.

Но он не врет, и в скором времени мне звонит мистер Сантьяго из «МораБанк». Когда он сообщает, что баланс на моем счете – десять миллионов долларов, и интересуется, в какой валюте я бы предпочла получать средства, я только истерически смеюсь и продолжаю смеяться до тех пор, пока ему не становится не по себе и он не предлагает перезвонить мне в более удобное время.

Слоан попросила кого-то взять ее уроки в студии йоги и теперь плавает со Ставросом по Средиземному морю. Новостей про стрельбу стало меньше. Мне до смерти хочется выяснить, что полиция знает о том вечере в ресторане, но информацию приходится получать только из местных газет. А там негусто.

Самое странное, что ни одного из четырех застреленных в «Ла Кантине» не смогли идентифицировать. При них не было документов, их отпечатки не совпали с образцами ни одной полицейской базы данных в США или за границей. Их оружие не было зарегистрировано. Посмертная стоматологическая экспертиза тоже не дала никаких результатов. Даже при жизни они были призраками.

Мне приходит на ум, что Кейдж, наверное, тоже призрак и существует только за счет своей репутации. Великий и ужасный Kazimir Portnov, вселяющий страх в сердца безжалостных убийц одним упоминанием своего имени.

Я пытаюсь не думать о возможных ужасных вещах, которыми ему пришлось заслужить эту репутацию, – как и о том, что подобный человек мог увидеть в девушке вроде меня. Что такого он рассчитывает получить от школьной учительницы из маленького городка, чего не может найти в любом другом месте?

Но, несмотря на все мое беспокойство, к наступлению Рождества детектив Браун больше ни разу не стучится в мою дверь. Не уверена, хороший это знак или плохой.

Ощущая некоторую жалость к себе из-за того, что осталась в одиночестве в канун Рождества, я готовлю праздничный ужин. Запеченная курица с бататом, салат с уксусной заправкой и шампанское. Курица по маминому рецепту – Кейджу каким-то образом удалось выяснить, что она моя любимая, – получилась восхитительно.

Но после ужина на душе становится еще тяжелее, потому что за столом компанию мне составляет только Моджо.

Когда я представляю, как через пять лет буду сидеть на этом же самом месте, пока Кейдж наматывает круги по земному шару, – делая бог знает что бог знает где, – на меня накатывает такая тоска, что я откупориваю бутылку вина и приканчиваю ее.

Я звоню родителям в Аризону, но попадаю на автоответчик. Наверное, они сейчас отмечают дома у друзей и пьют гоголь-моголь с блестящими от праздничного настроения глазами.

У пенсионеров и то более наполненная социальная жизнь, чем у меня.