Посмотреть было на что, Зимний Лес Морозко производил неизгладимое впечатление на несведущую в волшебстве личность, как она. Первое, что она увидела, когда красный конь перемахнул границы миров – серебряно-белый цвет, заполонивший все вокруг. Живая бесконечная вьюга властвовала в этом месте единолично и неизменно. Она практически заслонила из поля зрения. Ползущие по небосводу пухлые тучи, из недр которых падали бесчисленные снежинки, неумолимой тяжестью наваливались на реальность. Их подхватывал хлесткий ледяной ветер, чтобы разнести по миру и никому не оставить надежды на скорое приближение весны; вообще лишить все живое памяти о весеннем, пусть и далеком, миге. Мелькающие в беге деревья заледенели в диком сплетении стволов и ветвей, создавая ощущение безысходности. Будто судорожное соединение некогда живой природы так пыталось защититься от властвующих в Зимнем Лесу холодов. Сугробы, укрывавшие их, подобно перинам, вырастали до невероятных размеров. Случись ледяным драконам искать здесь лежбища, они наверняка нашли бы приют в этой мерзлой чаще.

Иногда на пути всадников появлялись самые настоящие ледяные скульптуры, которые некогда были животными, людьми и даже чудовищными сказочниками. Особенно страшно было оттого, что все эти статуи еще некоторое время назад дышали, чувствовали, жили, а сейчас были не более чем мертвыми изваяниями, навечно потерянными в белой пустоши. Не полыхай Светоч огненным заревом и не освещай тем самым видимость на достаточно большое расстояние вокруг – из-за вьюги и темноты Яна ничего не смогла бы разглядеть, даже кончик собственного носа. Но видимость была отличная и позволяла рассмотреть многое, и, к счастью, не только мертвые ледяные статуи. Иногда снежинки приобретали форму прозрачно-голубоватых миниатюрных девушек, скользящих по воздуху, как по льду. Они сверкали, как маленькие звезды, и отличались самыми разными размерами – от крохотных до вполне обычного человеческого роста. Заметив любопытство Буревой, Альбин пояснил, что это зимние духи снежинок. В какой-то момент в глубине белоснежной мглы и чернильной чащобы замелькало струящееся до небес зарево, которое исходило от громадного костра, языки пламени которого оказались выше небес. Тогда для Яны ожила еще одна сказка – о Двенадцати Месяцах, устроивших ежемесячную встречу за посиделками у огня.

Сложно передать словами, что испытывала Яна, оказавшись в Небывальщине. Что-то щемило в груди, горло перехватывало от хаоса эмоций, сердце стучало как ненормальное. Она дышала и не могла надышаться, смотрела и не могла насмотреться, впитывала в себя каждую сказку, на которую падал взгляд.

И очередная сказка пришла. Призрачно-серой тенью она… он выскользнул из белого бурана, сопровождаемый вьюжными духами, похожими на волчьи образы. Только они практически не держали форму и рассыпались мириадами снежинок, завывая и рыча. Могучий, гигантский волк, размеры которого раза в два превышали Баюна, когда он впервые появился перед девушкой, мог бы содрогнуть любую твердь. Но он скорее летел над землей, чем парил, стремительный и грозный в своей необузданной грации. Дымчатая шерсть была припорошена не только снегом, но и сединой, весь он казался олицетворением вечности и магии. Таких существ – Яна чувствовала – больше не было ни в Небывальщине, ни за ее пределами. Волк некоторое время мчался рядом с всадниками чудовищным эскортом, творя волшебство одним своим присутствием. Какой-то миг льдисто-голубой глаз с неестественно-вытянутым зрачком внимательно разглядывал Яну, а потом неожиданно подмигнул ей. После этого серый зверь растворился в снежной темноте так же внезапно, как и появился.

– Кто это? – выдохнула Яна после исчезновения волка и прижала руку к груди, где сердце непонятно стучало.

– Серый Волк, мама, один из двух волчьих владык в Небывальщине.

Волк-колдун, мудрый и вольный, во многих сказках спасающий Иванов и творящий самые разные чудеса. Он был наделен всевидением и всезнанием, насылал заклятия и менял облик как вздумается. Ему были доступны не только тропы живых, но и мертвых.

Все это Яна узнала в прочитанных сказках в Яснобыльщине, но полагала, что и тут людям не известно и малой толики информации о нем.

– Мне показалось, что он меня знает.

– Еще бы! Столько он с тобой мучился! – хохотнул Яромир.

Недоумение Яны развеял молчун-Галактион:

– Он твой крестный отец, мама. Даже нам сложно вообразить твой истинный возраст, но именно он вырастил и воспитал тебя.

Бурева от удивления даже рот открыла, чтобы тут же его захлопнуть. Вот ведь… Какие у нее родственники интересные! Она так привыкла к одиночеству, что сейчас, когда в очередной раз столкнулась с кем-то близким, смешалась. Непонятное, незнакомое чувство казалось диким; знание, что в этом мире больше не одна.

Она повернула голову, чтобы увидеть лицо своего солнечного сына, а потом посмотрела и на двух других.

– Вам так нравится называть меня «мама»?

Мужчины переглянулись.

– Нравится, мы слишком долго были лишены твоего присутствия, соскучились, – ответил Аль. – Ты против?

Яна отрицательно качнула головой:

– Нет, в общем-то. Просто это…

Она махнула рукой, будто так становилось яснее, что такое «это».

Над ухом приглушенно и как-то тепло хохотнул Яр:

– Мы были уже взрослыми, когда ты пропала, но… Если позволишь, мы хотели бы и дальше тебя так называть.

Мужчины замолчали, прямо смотря вперед, но в их лицах, позах чувствовалось большое напряжение. Яна подумала, что они, скорее всего, и без того сдерживают себя колоссальным усилием воли, не хотят давить на нее.

– Называйте, – смутилась она еще больше, отказать не получилось, язык не повернулся.

Да и как она могла? Это было бы… Неправильно. Почему-то.

Они вмиг расслабились, а солнечный «сынок» чмокнул ее в макушку.

– Нам еще долго ехать, так что лучше отдохни. Ты ведь вымоталась, пока добиралась до камня.

Отдохнуть было необходимо, Яна давно чувствовала усталость, но адреналин в крови, встречи со сказочниками, вообще переход в другой мир совершенно не располагали к расслаблению. Какой-то внутренний моторчик продолжал работать внутри нее вопреки всем законам. Тяжело было и сидеть долгие часы на лошади, пусть братья организовали всевозможные удобства для такого новичка, как она: опытный наездник оберегал от падений и придерживал коня, когда тот пытался проявить норов, под попой мягкий плед, магия опять же помогала до определенных границ. Яна не была привычна к долгим верховым прогулкам, она вообще ездила верхом крайне мало, только для развлечения. Поэтому все равно поездка вызывала некоторый дискомфорт. В словах Яромира чувствовалась не только забота, но и правота – отдохнуть нужно, жизненно важно. Привалившись к крепкой груди спиной, девушка попробовала расслабиться и закрыла глаза. Несколько минут она думала, что ничего не выйдет, но завывания Зимнего Леса вскоре перестали мешать, а бег коня будоражить. Дрема пришла незаметно, а после девушку сморил и сон. Видать, ей просто нужно было расслабиться. Немного.