– Ты же правша, чего в левосторонней стоишь? – удивился он.

– Я правша. Стою в левосторонней стойке, потому что правая рука у меня сильнее, и ею можно нанести тяжёлый удар.

– В самбо не бьют, если ты забыл.

– Не забыл. Бери захват, говорю, – повторил я.

– Ну ладно, – согласился Гена и встал в правостороннюю стойку, скопировав положение моих рук.

Его захват правой рукой был цепким, словно на моей руке сомкнулись тиски. На лице у Гены снова появилась улыбка – он знал, что сильнее меня. Однако в мире единоборств на силу есть техника. Свободной рукой я взял его атакующую руку и потянул захваченное предплечье в сторону большого пальца, освобождаясь от захвата.

– Теперь я, – сказал я, отпуская оставшийся захват, и просунул правую кисть ему под руку, обходя кисть и предплечье, а левой взял его правую руку.

– И что это? – недоверчиво спросил Гена.

– Это, как его… позиция овер-андер. Отсюда можно бросать через бедро, делать подхваты и зацепы, а можно просто забрать второй андерхук… – с этими словами я опустил правую руку Гены и заправил её под подмышку, получив две руки под его плечами. Пальцы скрепил в замок и, прижав Гену к груди, ногами дёрнул его вверх, слегка приподняв.

– Ох, блин, спина прохрустела! – рассмеялся Гена.

– Это заход на взлом, так называемой базы – сгибание спины. Ну или на бросок через грудь.

– Откуда ты это выдумал? – удивился Гена.

– Не выдумал, а подглядел кое-где! – улыбнулся я. – Не отвлекайся!

– Ага, как же… Долго я еще к твоим чудачествам буду привыкать?

– Ну так… – пожал я плечами. – Мои чудачества нужно ещё как-то в единую систему привести. А тело совсем дохлое – многое просто физически не сможет реализовать в бою. Но это пока! Тренироваться надо, короче!

Далее мы отрабатывали захваты и выходы из них, совершенно забыв про накатку шеи и плеч. «В общаге сделаю», – решил я. Потом пошли на турники, где выяснилось, что Саша Медведев не может подтянуться. Сила из будущего не передалась. А вот Гена подтягивался семь раз – чисто и два раза с рывками. Брусья тоже оказались мне не подвластны – я не смог даже просто удержаться на них, не говоря уже об отжиманиях.

Но я упрямый. Сегодня ограничился висом на турнике и австралийскими подтягиваниями на детском турнике с упором пяток в песок, а вместо жима сделал медленные отжимания, которых моё тело не осилило и пяти раз. «Ну это какой-то позор», – процитировал я персонажа Булгакова. Ноги от бега были ватными, но я всё равно присел десять раз широким приседом.

Потом была растяжка. Закинув правую ногу на шведскую стенку, я тянулся к ней руками и корпусом, поменяв ногу после пяти-шести наклонов. Вердикт был неутешительным: если нулевого уровня не существует в принципе, то физика Саши Медведева была очень близка к этому. Закончив растяжку, мы пошли обратно в общежитие. В животе у меня заурчало, но, чтобы ускорить метаболизм, я решил, что приём пищи будет не раньше чем через час – дать гормону роста отработать.

– Надо макарон отварить, у меня осталось, и за сосисками зайти, купить, – словно услышав мои мысли, сказал Гена.

– Макароны вредны, это быстрые углеводы, – покачал я головой.

– Как это быстрые? – рассеянно улыбнулся Гена. – Углеводороды?

– Углеводы! Короче, это пища, которая очень быстро усваивается. Но минус не в этом, а в том, что в макаронах нет белка.

– Чего-чего там нет? – серьёзно спросил Гена.

– Пу-пу-пу, – выдохнул я и принялся объяснять. – Спортсмену для формирования мышц нужен белок. Помимо белка, нужны жиры и углеводы, но только медленные. Как гречка – в ней, кстати, тоже есть белок: одиннадцать граммов на сто грамм продукта.

– И сколько нужно в день есть этого белка?

– Белков. Считается, что обычному человеку – один грамм на килограмм веса, а спортсмену – два. Вот ты сколько весишь?

– Семьдесят один, – признался Гена.

– Ну вот, тебе нужно сто сорок два грамма белка в сутки.

– Друг, это же почти полтора килограмма гречки! Как я ее столько в себя засуну? – засмеялся он.

– Самая большая концентрация белка – в куриной грудке, но и её много не съешь. Да и есть ограничение: за один приём организм усваивает только двадцать пять-тридцать граммов белка. Поэтому профессиональные спортсмены едят часто и строго следят за дозировками.

– Сложно это всё. Надо каждое блюдо взвешивать, – потер затылок Гена.

– Не так сложно, как кажется.

Хотя я лукавил немного, в будущем есть кухонные весы и приложения в телефонах – они сильно помогают, а вручную считать очень и очень тяжело, но чего не сделаешь ради прогресса.

Мы шли и болтали. Я рассказывал Гене о белках, жирах и углеводах, а он удивлялся и иногда просил уточнений, в каком продукте сколько. И ни я, ни Гена совершенно не заметили трёх крепких парней нашего возраста, входивших в парковую зону стадиона. Почти на выходе мы столкнулись. Я смеялся над очередным недопонимаем Гены, и что-то твёрдое врезалось мне в левое плечо. Это был тот, кто шёл самым левым из ребят – столкнулся со мной. Случайно или нарочно.