— Значит, родовой дар у тебя остался, и это действительно ты, мой сын. — Василий первый с сомнением осмотрел меня с головы до ног. — Не похож. Даже осанка другая. Про скрижаль тебе тоже могли сообщить враги. Про символ… возможно, кто-то отследил по камерам мелкую моторику, это ценные сведения.

— Да нет же, я их видел! — зло бросил я. — Как видел символ Облик, который применил на мне Генри. Только не проси повторить. О! Символ над Серебряным! Меч! Этого-то точно не может знать никто, кроме того, кто его выдал.

— Мы не выдаём знаки, — хмыкнув, проговорил Император. — Но тут ты не ошибся, я тоже видел. Хорошо. Теперь верю, мой оболтус. Скорее всего. Ни одна императорская семья в мире не станет так рисковать Видящим. Это дурость и нецелесообразно.

— Ура. Отлично. Теперь ты меня выпустишь?

— О нет-нет, — хищно улыбнулся император. Надо отдать должное, до моего оскала недотягивало, но тоже ничего. — Теперь, Ванечка, ты станешь именованным князем Пожарским, и мы посмотрим, клюнет на это кто-нибудь или нет.

— То есть ты отправляешь меня обратно в Сочи? Могу я хотя бы узнать, какого чёрта происходит? Почему никто за мной не следил, пейджер не работал, а экстренная кнопка оказалась фальшивкой.

— Нет. Но раз ты начал думать своей головой, можешь догадаться. Деньги оставь себе. Твои счета не тронут. Купи себе на них сотовый телефон. Знаешь, что это такое?

— Да, уже видел.

— Ты всегда любил дорогие игрушки, не в меру дорогие. И как хорошо, что теперь проблема достать деньги лежит на тебе, — хмыкнул император. — Про нападение я выясню, если ты соврал и такого не было, можешь домой не возвращаться, я отлучу тебя немедля. Если же выяснится, что ты убил кого-то только ради денег…

— Ну, может, недоговорил немного, — поморщившись, произнёс я.

— Дальше?

— Первых я убил, защищая парочку обалдуев. А вот сектантов вырезал и сжёг вполне сознательно.

— И сжёг? Погоди, а графиня… Ваня, сынку… ты что наделал, паршивец?

— Может, вначале меня выпустишь, а потом будешь обдумывать, что делать? — не выдержал я, когда император стал молча ходить из стороны в сторону.

— Ага, лет через пятнадцать… — пробормотал Василий Первый. — Как раз будет хороший ПР ход. Император не пожалел собственного сына и сдал его полиции…

— Ага, особенно если узнают, что сын боролся с наркомафией и сектантами. Которых народ ненавидит всей душой. А отец вместо того чтобы помогать, отправил его за решётку. Рейтинги взлетят, у-у, до небес, — хмыкнул я. и сел обратно на койку.

— Для этого у нас есть милиция. Хотя не у нас, — задумался самодержец. — А что, это неплохой вариант. Добровольческие народные дружины уже были, так почему не возродить их под новым соусом. А если запретить им иметь оружие, кроме не летального, это частично снимет остроту конфликта с силовым блоком…

— А потом их и вооружить можно будет. Когда структура будет сформирована. А ещё можно брать в дружинники тех, кто владеет охотничьим оружием.

— Ты, Ваня, особенно не радуйся. То, что ты подал неплохую идею — не значит, что я тебя сразу выпущу. Ты убил дочь Толи, пусть и приёмную, и внимания он ей почти не уделял, но для него это вопрос принципа, как и для меня. А сейчас Анатолий продвигает в думе идею вооружения и расширения СИБ, он мой ближайший союзник в деле контроля над силовыми структурами.

— А если, ну просто, например, обнаружится, что эта его дочка спала с ворами в законе, и этому есть не просто подтверждение, а записи на камеру? А ещё она торговала наркотиками, занималась растлением несовершеннолетних и сексуальным рабством? — спросил я, отрабатывая символ Толчок, ломал рисунок в самый последний момент, стараясь ускорить начертание.

— Компромат всегда пригодится, особенно если он действительно есть, — по-новому взглянул на меня император. — Но с чего ей таким заниматься? Возможно, ты ошибаешься, и это её держали в сексуальном рабстве.

— Нет, Анжелу назвали старшей в секте. Плюс я нашёл дневники с записями о передаче послушников. Просто головное отделение секты в регионе находится не в Сочи, а в Краснодаре, а мы договаривались, что я из города ни ногой.

— Какой сознательный молодой серийный убийца, — фыркнул Василий Первый.

— А что с Берёзовым? Он же тоже был союзником, а теперь?

— А теперь нет, — сухо ответил император. — Намекаешь на то, что и Баранов может пойти против меня? Для него статус графа не менее значим,чем для Берёзова, и разногласий у нас с ним почти нет. В отличие от других. А ты мне такую свинью подложил! Ладно, всё можно использовать себе на пользу, нужно только понять как.