Леони Жервиль – восемнадцать. У нее разноцветные глаза, нескладная тощая фигура и оттопыренные уши. Ах да, еще она сирота и ей совершенно нечего терять. Ведь ничего по-настоящему своего у Леони нет.
Но однажды Леони осознает: что-то очень важное связывает ее с огнем. Оно сильнее, чем необъяснимый страх и любопытство. Сильнее, чем желание стать артисткой огненного шоу. Сильнее, чем внезапно вспыхнувшая любовь.
А значит, будет путешествие в таинственный мир. Исполинская башня-Дженга, блоки которой сложены из стихий. И тайна пожаров, внезапно охвативших мир людей…
Магическое фэнтези от автора хорроров и психологических триллеров.
Нетипичная героиня, которая вовсе не хочет геройствовать.
Путешествие по «комнатам» магической башни, в которых можно встретить застывший ледяной мир, глубокое озеро или жерло вулкана.
Вселенная книги похожа на игру: построй башню и вытягивай кубики… Цена победы – смерть двух миров. Стоит ли умирать ради мира, к которому ты никогда не принадлежал?
Книга для тех, кто чувствует себя чужим в этом мире и хочет найти свое место.
Иллюстрация на переплете, форзаце и нахзаце Маши Морква
Иллюстрации Анастасии Корепановой
Дизайн переплета Екатерины Петровой
1
Завтракать будешь?
Широкие штанины, заправленные в полосатые бело-синие гольфы, топорщились на коленках и мешали крутить педали. Зато ими, как сачком, удобно было ловить случайных зазевавшихся насекомых, даже бабочек, если забыть про то, что тебе уже давно не десять, съехать с дороги и пуститься напрямую через поля, заросшие травой и мелкими, слезящимися на солнце цветами.
Леони Жервиль никуда не торопилась, но гнала велосипед из последних сил. Тонкая мешковатая рубашка намокла под мышками, над верхней губой выступила капелька соленого пота и исчезла на кончике языка, тут же спрятавшегося за ровным рядом зубов с зернышками клубники у самых десен.
Впереди показалось поле – широкое, усеянное желтыми цветами. Именно там обитали жирные ядовито-зеленые гусеницы, торопливые муравьи, почти прозрачные, белоснежные бабочки с тонкими невесомыми крыльями, пугливые неповоротливые улитки и мириады суетливой мошки, так и норовящей забиться в нос, рот, глаза и даже уши. Целый мир, скрытый от взора равнодушных, которые никогда не решались перешагнуть узкий овраг и погрузиться в море высокой острой травы.
Велосипед остановился – руль резко ушел вправо, заднее колесо перестало вращаться и пропороло влажную после дождя борозду в успевшей высохнуть только сверху под утренним солнцем придорожной пыли. Леони смахнула прядь, выбившуюся из зализанных назад коротких каштановых, чуть волнистых волос, летом отливающих рыжиной, почесала усыпанный веснушками, словно крошкой красного кирпича, нос и протяжно выдохнула нагретый жаром тела воздух через сложенные трубочкой тонкие губы. По дороге безопаснее, но если свернуть здесь и ломануться через поле, чуть влево до самой речки, то можно сэкономить несколько минут.
– Ты куда-нибудь торопишься? – спросила она невидимого кого-то и тут же за него ответила: – Я никуда не тороплюсь. Пам-пам-пам…
Решено. Велосипед, ведомый уверенной рукой, скатился в овраг, подпрыгнул на кочке и вынырнул по другую сторону в высокой траве. Было видно только склонившуюся к рулю спину.
Уже через десять минут Леони была на месте – на самой окраине города, куда не ходили автобусы, у двухэтажного здания, когда-то очень давно выкрашенного темно-серой краской. Город выглядел так, словно здесь не жил самый выдающийся – из тех, кого ей удалось повидать, – мастер-стеклодув, из-под рук которого выходили такие диковинные безделушки, что посмотреть на них слетались все школьники их небольшого городка.
– Пам-пам-пам, – привычно промурлыкала девушка, бросила велосипед у проселочной дороги, совершенно не заботясь о том, что кто-то может на него покуситься, и, поднявшись по ступенькам на неустойчивое крыльцо, коротко постучала в дверь костяшками пальцев.
Замереть, прислушаться, податься вперед, почти касаясь оттопыренным чуть больше положенного ухом шершавой поверхности двери. Тишина. Только слышно, как гудит огонь в печи и тихо шепчет пластинка, затертая почти до дыр.
– Мсье Этьен, это Леони, – протянула девушка под скрип открывающейся двери и пробурчала под нос: – Как будто он меня замечает!
Из прихожей тянулся длинный коридор. По правую сторону располагалась всего одна дверь – вход в мастерскую, где плавилось, кипело, податливо гнулось стекло под бережными руками Этьена Ле Гро. По левую сторону шли одна за другой комнаты: крошечная кухонька, темный чулан и ванная.
– Мсье Этьен, – повторила Леони, ступая на рассохшиеся, вытоптанные до плоских борозд доски.
Раздался скрип. Девушка подскочила на месте, уставилась себе под ноги и только сейчас заметила, что забыла выправить штанины хлопковых светло-серых брюк, купленных в местном секонд-хенде неделю назад.
Нервные пальцы скользнули вниз – поздно.
– Леони? – Хриплый голос заставил замереть.
Выпрямившись, Леони вытянулась в струнку и сразу почувствовала, как ноет привыкшая сутулиться спина и как хрустят позвонки, вставая наконец каждый на свое законное место.
– Ой, – не удержалась девушка и тут же прикрыла рот ладошкой, перепачканной соком клубники. – Мсье…
– Завтракать будешь? – вместо приветствия спросил Этьен, внимательно разглядывая Леони.
Ему было чуть за сорок. Длинное, даже долговязое, поджарое загорелое тело в мелких шрамах от ожогов, зачесанные набок волосы, спадающие на лоб влажными прядями, сухие, обветренные постоянным жаром печи губы.
Они познакомились около двух лет назад, когда Леони вместе с группой из сиротского приюта, где жила с рождения, приехала в эту самую мастерскую посмотреть, как из стекла и огня являются миру шедевры. Подаренный тогда маленький, с фалангу мизинца, дымчато-синий кит до сих пор лежал в потайном кармашке рюкзака.
– Буду, – кивнула девушка и порадовалась, что не умеет, как некоторые белокожие барышни, заливаться алым румянцем – лицо, покрытое стайками темно-рыжих веснушек, хранило эмоции от чужих любопытных глаз.