Договорить я не успел, потому что в глазах резко потемнело. Последнее, что я помнил, так это испуганное лицо Натальи Львовны и холодный мраморный пол нашего отделения.

***

— Херовато-кун, просыпайся! Давай же соня, вставай! Проспишь же свой первый день!

Назойливый громкий голос все не желал затыкать. Можно ли мне поспать хоть несколько минуточек, разве я не заслужил? Зажмурив глаза ещё сильнее, я натянул на себя одеяло, укрывшись с головой и снова погряз в такой приятный сон.

— Он ещё спит! Ах ты ж лентяй! — опять разбудил меня громкий высокий женский голос, и я уже хотел попросить непрошеных гостей выйти из моего кабинета, как ощутил, что с меня резким движением стянули одеяло. Холод мгновенно охватил мое тело, и я ошарашенно распахнул глаза, с гневом и недоумением уставившись на того суицидника, что посмел стянуть одеяло с главного хирурга отделения.

В ответ на меня с устрашающим прищуром смотрела женщина лет 50 с азиатской внешностью в потрёпанном фартуке и с половником в руках. Мой ещё сонный мозг начал пытаться вспомнить ее лицо, но я не мог не припомнить никого из пациентов и тем более медперсонала с такой внешностью. Азиаты у нас в принципе были огромной редкостью, так что навряд ли бы я не обратил на нее внимания.

— Что смотришь на меня? Шустрее одевайся. Не хватало тебе опоздать в первый день.

Я уставился на нее, пытаясь понять, что вообще происходит. Неадекватные пациенты у меня были, но чтобы врываться ко мне в кабинет и так своевольно разговаривать... Такое в моей практике впервые.

— Послушайте! — хриплым ото сна голосом произнес я и на секунду замер. Что-то тут не так. Голос ощущался совсем чужеродным, будто бы и не мой вовсе. Что-то в нем было не так. Вот только что я понять не мог.

— И слушать не собираюсь! — твердо произнесла женщина. Подойдя к окну, она распахнула шторы, и комнату осветил яркий солнечный свет. Я зажмурился. — Ты же так жаждал работать в этой твоей, как там его... в общем, в больнице этой своей. Тебе и так одолжение сделали, что приняли на работу. Не угробь свой шанс! — грозно проговорила она, а потом вышла, громко хлопнув дверью.

Я ошарашенно смотрел ей вслед. Разговаривать со мной таким тоном, и уж тем более отчитывать позволяли себе только два человека: моя мать и старшая медсестра Наталья Львовна. И если первая имела это право по факту моего рождения, то вторая... Что ж, ее просто страшилась вся больница, и я, если честно, не был исключением.

И вот сейчас меня как нашкодившего котенка отчитала вообще неизвестная женщина, которую я впервые вижу. Да и говорила она со мной так, будто бы мы с ней знакомы. Какие только люди не встречаются в больнице...

Вдруг я подскочил с кровати и начал оглядываться. А где это я?!

Все это время в полусне я думал, что нахожусь в своем кабинете, но сейчас я наконец то понял, что на больницу это место вообще непохоже. Я начал вертеть головой по сторонам. Мелкая комнатушка, вся заполненная каким-то хламом. Вокруг валяются грязные вещи, книги, тетрадки, упаковки от еды. В общем, срач невиданный.

Я протер руками глаза, думая, что все это мне мерещится, но страшный сон не перестал быть явью. И тут я уставился на свои ладони: они были не мои. Я рассматривал чужие (или же мои?) руки со смесью ужаса и отвращения: покусанные и ободранные ногти, все пальцы почему-то были в мелких ранках и царапинах. Что это за ужас?? Руки для хирурга это как мозги для физика-ядерщика — вещь крайне необходимая в идеальном состоянии. Именно поэтому я столько времени всегда уделял рукам и ногтям, ведь от них зависит успех операции.

Подняв взгляд, я снова пробежался глазами по комнате в надежде получить зацепку о том, как я здесь оказался и что со мной случилось. Неужто меня кто-то похитил? Кому я мог сделать что-то плохое? Немного покумекав, я пришел к выводу, что много кому... Человек я, скажем так, не из приятнейших.

Вдруг я заметил в углу комнаты маленькое зеркало. Подскочив с кровати, я чуть не грохнулся, зацепившись ногой о странную кучу грязной одежды. Кое-как добравшись до спасительного зеркала, я чуть нагнулся, чтобы попытаться разглядеть свое лицо. Не дай бог они с ним что-то сотворили!

В отражении запыленного зеркала на меня смотрел сначала разозленный, а затем ошарашенный японец, или китаец, или хрен знает кто. Я в ужасе отшатнулся, и азиат в зеркале тоже. Медленно поднеся руку к лицу и наблюдая за тем, как смертельно бледный азиат копирует мои движения, я осознал, что это полный капут.

___________________________________________________

Справка:

Ординатор – выпускник медицинского вуза, проходящий ординатору.

Интерн — выпускник медицинского вуза, проходящий интернатуру.