2

Я проснулся от сосущей пустоты в желудке. Не думал, что так захочется есть. Сразу вспомнились пышные булочки с корицей и ванилью, что пекла Оксана. Да я бы и от тарелки пшённой кашки с маслицем не отказался. По моим ощущениям, сейчас уже часов девять утра. Интересно, здесь есть столовая или еду разносят по камерам? По мне, так полная глупость. Здесь же не рецидивисты и уголовники сидят, а обычные офицеры за какие-нибудь косяки. Никто убегать не будет. Какой в этом смысл? Лежи, отдыхай, отсыпайся — чем не курорт? Почувствовав, как желудок сводит от голода, я подошел к раковине и похлебал холодной водички из крана.

В коридоре послышался дробный топот, как будто шёл целый взвод, но возле моей двери затих. Скрежетнул ключ в замке — металлическая створка отошла в сторону. Я даже привстал от неожиданного появления цесаревича. Юрий Иванович, встав в проёме, первым делом огляделся по сторонам. Он делал вид, что его больше интересует убогий интерьер, чем я, застывший возле умывальника.

— Оставьте нас, — приказал Мстиславский своим телохранителям и какому-то незнакомому офицеру. Наверное, утром произошла смена караула, поэтому мне и завтрак не принесли. Забыли, что ли?

Он перешагнул через порог, дверь сразу же аккуратно прикрыли.

— Доброе утро, Ваше Императорское Высочество, — официально поприветствовал я Лидиного отца. И вытер мокрые губы ладонью.

— Для кого доброе, а для кого предынфарктное, — усмехнулся цесаревич. Он неторопливо прошёл до прибранной постели и присел на краешек, опасаясь провалиться внутрь из-за панцирной сетки. — Ты что творишь, княжич? Понимаешь, какой шум сейчас поднимет Шульгин? У него есть парочка прикормленных газет, которые начнут оголтелую кампанию по очернению твоего будущего предприятия. Как пить дать, столько дерьма выльют на твою репутацию, что долго отмываться будешь. Неужели не было другого варианта насолить «Техноброне»?

— Они стали слишком назойливыми в своём желании приобрести линейные двигатели, — пробурчал я, прижавшись задом к подоконнику. — У самих ума не хватает довести до ума оригинальные разработки, вот и действуют, как пираты.

— Но ведь ты тоже не сам создал эти движки, — напомнил цесаревич.

— Да, не создавал, — пожимаю плечами. — Но я сконструировал бронекостюм для личного пользования, а не для прибыли. Деньги за «скелеты» я буду получать вместе с Арабеллой Стингрей. Всё законно.

— Откуда у тебя появились пулемёты? Разве не знаешь, что на УПД нельзя ставить конвенциональное оружие? Если Шульгин инициирует расследование, мало не покажется.

— Ваше Высочество, какие пулемёты? — удивился я. — Шульгин сколько угодно может кричать о них, но пусть предоставит доказательства.

— Дырки в стенах от «Браунингов», небось, приснились следователям? — свёл брови к переносице Юрий Иванович.

Мне показалось, что у него есть какая-то неприятная для меня информация о произошедшем на «Северной вилле», но делиться с нею наследник трона не хочет. Я пожал плечами.

— Я готов принять наказание, Ваше Высочество, — отпираться от очевидного не имело смысла. Так только усугублю своё положение. — Но будь у меня шанс проучить «Техноброню» ещё раз, не задумываясь, снова повторил бы.

— Ладно, вояка, — вздохнул Юрий Иванович, задумчиво постукивая пальцами по колену. — Пока посидишь здесь. Я утром разговаривал с императором. Пытался выяснить, насколько он осведомлён о твоей выходке. Повезло, что я первым рассказал ему. Но наказание для тебя готово.

Я поёжился. Излишнее внимание Мстиславских к моей персоне начинало напрягать. Запрет на выступление в различных официальных соревнованиях по пилотированию в экзоскелетах до сих пор не снят, но я это пережил. Нашёл альтернативу, и причём, хорошо оплачиваемую. Теперь-то что? Боюсь даже представить.

Юрий Иванович удивился, что я не спрашиваю, в чём же заключается очередное наказание; на его лице появилась досада, не знаю, с чем связанная.

— Значит, так, Андрей Георгиевич, объявляю волю Его Величества. Месяц домашнего ареста без права покидать свою усадьбу.

— А как же учёба? — возмутился я, нисколько не играя. Император, кажется, излишне перегнул палку. Кажется, он по-настоящему разозлился.

— Я сам удивился такому решению, — развёл руками цесаревич, и вдруг в кармане его пальто запиликал телефон. Он вытащил его и посмотрел на экран. Хмыкнул, но как-то задумчиво. — Слушаю… Да, я нашёл Мамонова. Он на ведомственной гауптвахте ГСБ по прямому приказу воеводы Иртеньева, — возникла пауза. — Да, я понял. Хорошо, скажу.

Мстиславский сбросил вызов и положил телефон обратно в карман.

— Его Величество первое наказание слегка изменил, — сказал Юрий Иванович. — Разрешено посещать лицей для занятий. Но всё остальное время ты должен находиться в поместье. За тобой будут смотреть. Первое же нарушение повлечёт за собой очень серьёзные последствия. Не я буду решать, как тебя наказывать. Поэтому будь благоразумен. Далее: ты оплачиваешь ущерб, нанесённый корпорации, и это не обсуждается. Сумма будет озвучена позже. Теперь самое неприятное, Андрей. Государь дал приказ опечатать твою мастерскую магической печатью. За это отвечает господин Брюс.