— Да, легко, — предварительно поговорив с Сарой, ответил я. — Но нашу проблему это не решит. Земля и животные уже заражены. И эти придурки лезут в самое чрево. Семена, словно разумные, специально тянутся к фермам. Как бы там не было очага заражения… хотя поздно, твари начали выбираться.

За момент до этого, один из амбаров, к которому подошли нестройные ряды гомункулов, взорвался щепой и тонкими досками, разлетевшимися на десятки метров. А навстречу Секачовым выскочили обезумившие от боли животные, из которых торчали во все стороны корни и ветви, проросшие сквозь мясо и опутывающие кости.

Здоровенные хряки, под три сотни кило, сбивали гомункулов с ног, отбрасывали их с дороги, затаптывали, не позволяя подняться, и почти все ложились под топорами грузных, но ловких воинов, идущих следом.

Две природных силы столкнулось, словно две волны. Но более организованная и подготовленная выигрывала. Спасали доспехи. Выручали дары. Даже получившие тяжёлые раны Секачовы вставали почти сразу. Регенерировали так, что зависть брала. Занимали своё место в строю и вновь шли в бой. Я даже на секунду поверил, что они одержат верх в этой чудовищной мясорубке. Пока не начали подниматься растоптанные гомункулы. Они дёргались ещё сильней прежнего, не отвечали на команды, а спустя несколько секунд я заметил, как тонкая паутинка корней начинает расползаться по их черепам. И тогда твари вышли из-под контроля, бросившись на хозяев.

— Разойтись! Всем в сторону! — кричал Быков, раздвигая толпу в воротах. Мы двигались ко входу крупной группой, буквально бежали, но всё равно не успевали.

— … перекрыть выходы из восточной части четвёртого сектора. Повторяю, опасность вторичного заражения. Немедленно перекрыть… — гневно говорила Жанна, не отпуская рацию от лица и не замедляясь.

— Стоять! Кто такие?! — попробовал преградить нам путь один из стражников, но Иван лёгким движением руки сдвинул его в сторону. Не рассчитал, поэтому воина просто откинуло на добрых три метра.

— Комиссар Старый, немедленно освободить проход! — рявкнул я, не останавливаясь ни на секунду. — Всем внимание! Вторичное заражение! Приготовится к отражению атаки! Заражены гомункулы Секачовых!

— … повторяю, вторичное заражение, сведения надёжные, — не обращая внимание на шум вокруг, продолжала говорить инквизитор. — Да, так точно. Старый, где они?!

— Загоны свиней у западной окраины. Я чёрт его знает, какой там район, — ответил я, переключившись на дрона. — Половина гомункулов уже под заражением, вытесняют войска к висячим фермам.

— … повторяю, вторичное заражение. Опасность при личном контакте. Заражение передаётся через прикосновение. Старый, как именно происходит заражение?

— Корни, торчащие из тел. Они как шипы, протыкают кожу. Вначале через семена, как у одуванчика, только здоровые. На заражение нужно несколько секунд, — объяснил я, продолжая протискиваться мимо вжавшихся в стену людей. Почти все были с пустыми руками, пожитков никто не брал, спасали в первую очередь детей и близких.

И всё же, насколько узкий проход под стенами… Понимаю, что всё ради безопасности, но эвакуировать большое количество людей по такому туннелю почти нереально. Надо начинать сильно заранее, а это остановка производства. То, о чём мне рассказывали Быков с Мануловым. На это город пойти не мог.

— Именем инквизиции, в сторону! — крикнул я, увидев, что на встречу к нам движется один из паладинов. Даже в новом доспехе Иван едва доставал ему до плеча, и, пожалуй, этот гигант мог бы остановить всю нашу колонну.

— Кто? — прогудел паладин, положив ладонь на пулемёт, висящий на шее.

— Инквизитор Жанна Барсова, комиссар Старый и отряды поддержки, — на бегу ответила женщина, выдернув жетон обелиска из-под брони.

— Брат Самуил, нам приказано оказать вам поддержку, — прогудел гигант. — Рота, бегом марш!

— Спасибо, брат Самуил, — кивнула Жанна, тут же возвращаясь к рации. — Старый! Где они? Что происходит?

— Сколько можно в глухие телефончики играть… — выругался я и подключился на тот же канал связи, что и девушка. — Говорит Старый, отряды Секачовых вступили в схватку с заражёнными животными в квадрате…

— Не отступать, трусы! — срываясь на утробный визг, ревел Секачов, размахивая своим двуручным топором. Широкое лезвие обрушилось на подскочившего к нему с копьём гомункула и рассекло его пополам, после чего верхняя часть отлетела в сторону. Сотни ещё недавно послушных живых големов, неспособных ничего противопоставить приказу, сейчас обезумели и начали нападать на хозяев. — Держать строй!

— Господин, нужно отступать! Их слишком много! — крикнул первый помощник и правая рука, орудовавший алебардой.

— Это наши слуги! Наши! Хочешь показать совету, что наш род ненадёжен?! — глаза Секачова вспыхнули. — Мы не уйдём, пока не перебьём их всех! Никого не щадить!

Гигант, поперёк себя шире, раскрутил топор над головой и обрушил его разом на троих мелких уродцев, скосив их словно сочную траву. Кровь и ошмётки разлетались в разные стороны. Красные разводы на доспехах и одежде стекались в ручейки, бегущие в сточные канавы, окрашивающиеся в красный.