Шрифт:
Влад уже с первой минуты начинал перебивать:
– Отче, ты не всё рассказал про дедушку.
– Что же я забыл?
– Ты забыл сказать, что дедушка правил очень долго. Он умер совсем седым.
– В этот раз к слову не пришлось...
– Нет, отче, расскажи. В прошлый раз ты говорил - если правитель доживает до глубокой старости, значит, он великий.
– Я такое говорил?
– Да. Ты сказал, что на великие дела нужно много времени. Если правитель умрёт рано, он не успеет всё доделать.
– Ну, что ж, - соглашался отец Антим, - будем считать, что я и сейчас всё это сказал... Так вот после смерти твоего деда на престол сел старший брат твоего отца, но правил недолго, потому что был убит.
– Кем?
– Незачем спрашивать, если тебе известен ответ, - говорил монах, но Влад просил всё настойчивее:
– Отче, доскажи сам, как в прошлый раз.
– Был убит злыми людьми.
– Вот!
– малолетний слушатель кивал, довольный.
– Вот теперь ты рассказал всё, как надо.
– После этого началась в Румынской Земле смута, и сел на трон младший брат твоего деда. Конечно, был он уже не молод...
Влад снова перебивал:
– Отче, в прошлый раз ты рассказывал про него смешно, а сейчас - не смешно.
– А что я рассказывал?
– Ты сказал, что дедушкин младший брат накопил годов, зато растерял волосы.
– Да, - вторил отец Антим, - поднакопил годов, зато растерял волосы. Оно бы ладно, но ничем этот правитель народу не запомнился... только своей лысой головой.
– А ещё ты говорил, что он сильно не любил моего отца.
– Да, и потому твой отец, когда понял, куда ветер дует, решил, что лучше уехать...
– Пока злые люди не убили!
– восклицал Влад.
– Чадо, ты знаешь всю эту историю, - говорил монах, хитро улыбаясь.
– Рассказывай тогда вместо меня.
– Нет! Отче... Рассказывай ты!
– Хорошо, расскажу. Только ты уж меня не перебивай...
– А ты ничего не пропускай!
– ...И вот начал твой отец готовиться к отъезду. Пришёл в храм, где всегда исповедовался, встал смиренно в сторонке, дождался окончания службы и подходит к своему духовнику, но не за исповедью, а за советом: "Так и так, отче Николае, надо мне отправляться на чужбину, к католикам, и оттого пребывает душа моя в печали. Жить мне на чужбине долго - не один год и не два. Буду я вдали от православных земель, православных приходов и монастырей. Не смогу часто посещать службы, не смогу исповедоваться, как должно. А если родятся у меня сыновья, кто научит их разуметь слово Божье? Не знаю, что и делать". Отец Николае призадумался и спрашивает: "Когда же ты должен уехать?" "Каждый день д?орог", - отвечает твой отец. "Ой-ой-ой, что ж ты раньше не приходил?" - покачал головой отец Николае, но попросил твоего отца подождать с отъездом хотя бы до понедельника. А до понедельника оставалось всего ничего - половина пятницы, суббота и воскресенье.
И снова малолетний слушатель не мог удержаться от вопросов:
– А если б в эти дни злые люди захотели...
– Отец Николае думал об этом, потому и торопился, - пояснял рассказчик.
– В тот же час побежал он к митрополиту, сумел пробиться в палаты. Благо храм, при котором числился отец Николае, был кафедральный, и оттого митрополит знал в лицо и по именам всех священников, что в этом храме служат.
– А если б мой отец сам пошёл к митрополиту?
– Нет, твой отец сам пойти не мог, но человека, которому можно довериться, выбрал правильно. И вот когда отец Николае поведал митрополиту...
– Тогда решили, что к католикам вместе с моим отцом поедешь ты!
– радостно подсказывал Влад.
– Это решили не сразу, - возражал отец Антим.
– Сначала митрополит меня призвал. Я прихожу и вижу, что отец Николае тоже в комнате у владыки. Сидит в сторонке и странно так поглядывает. Значит, только что разговор вели обо мне. Я перекрестился на образа, поклонился земно, как полагается, и жду. Митрополит спрашивает: "Ты сколько уже в дьяконах подвизаешься?" Я отвечаю: "Восемь лет. Вот отец Николае помнит. Он сам присутствовал, когда рукополагали меня в дьяконы, и под его же началом я в храме подвизаюсь". Митрополит помолчал, подумал и снова спрашивает: "А не пора ли тебе из дьяконов в священники?" Я растерялся...
– ...и испугался, - подсказывал Влад.
– И испугался. Где это видано, чтобы сам владыка у простого дьякона спрашивал совет! У меня аж сердце заколотилось, в ушах зашумело, но совладал я с собой, отвечаю: "Если есть во мне нужда как в священнике, значит, время настало. А если нет такой нужды, я могу ещё подождать, пока не освободится для меня где-нибудь место". Вот тут митрополит и сказал: "Хватит тебе жить под крылышком у отца Николае. И в библиотеке моей после вечерних служб прохлаждаться тоже хватит. Добро бы переписывал книги, а то читаешь только. Послезавтра рукоположим тебя в священники, чтобы ты мог крестить, исповедовать и причащать. А ещё через день благословляю тебя отправляться за горы, на север, и нести свет православия страждущим".
Отец Антим говорил очень хорошо, даже менял голоса, подражая то одному герою своего повествования, то другому. Влад хихикал от удовольствия.
– Я, услышав такое, ещё больше испугался, - продолжал рассказчик.
– Испугался потому, что не понял ничего. Кому я должен нести свет православия? Уж не католикам ли? Хорошо, что отец Николае после того, как я побывал у митрополита, объяснил мне. Тогда я обрадовался. Получалось, что дали мне приход.
Отец Антим шутил, когда говорил, что дали ему приход. Ведь приход это не только прихожане, но и храм. Дом в Сигишоаре храмом не был. И отдельную молельню, которую можно посещать во всякий час, в доме не делали. Куда уж молельню, если все жили друг у друга на головах.