– Шантаж? Угрозы физической расправы?

– Или любовник, предложивший ей сбежать от агрессивного мужа. Или друг, которому она плакалась на судьбу. С кем-то же она должна была делиться самым сокровенным. Хотя бы тайком.

– Ты читал список опрошенных. Кто это мог быть?

Данте потушил сигарету и взмахом руки попросил официанта принести ему еще один коктейль.

– Сестры всегда все знают.

Следующим утром, после согласования с Ровере, Коломба позвонила Джулии Балестри. Она постаралась создать впечатление, будто имеет прямое отношение к следствию, при этом не ляпнув лишнего, чтобы не провоцировать Де Анджелиса.

– Я занимаюсь делом вашей сестры. Есть пара вопросов, которые вы могли бы помочь мне прояснить, – сказала она.

– Есть какие-то новости?

– К сожалению, нет. Когда вам будет удобно встретиться?

– Приходите до обеда, если не возражаете.

– Благодарю вас. – Коломба положила трубку, посочувствовав женщине: судя по ее голосу, ничего, кроме плохих новостей, та не ожидала.

За дверью она нашла стопку газет, половину из которых она успела прочитать, слушая при этом радио, прежде чем из своей комнаты, кутаясь в угольно-черный халат, появился смертельно бледный Данте.

– Сколько можно шуметь? Ночь на дворе, – проворчал он.

– Уже десять утра. Пора вставать.

Данте осуждающе взглянул на ее чашку латте:

– Ты знала, что кофе с молоком образует в желудке неусваиваемую субстанцию из казеина белка?

– Именно это мне и хотелось услышать… Я позвонила Балестри.

– Кому?

– Сестре убитой.

– А.

– Она нас ждет.

Прежде чем ответить, Данте проскользнул к эспрессо-машине.

– Она ждет тебя. Не я работаю ищейкой. Без обид.

– Я и буду вынюхивать. А ты постоишь рядом, посмотришь и будешь давать умные советы.

Данте начал делать сразу два эспрессо.

– КоКа… это не мой конек. Я не особо лажу с людьми.

– Зато отлично умеешь за ними наблюдать.

– Только на расстоянии. Мне некомфортно, когда они начинают проявлять эмоции.

– Бедняжка.

– Ты не можешь меня заставить.

Коломба улыбнулась и промолчала. Данте пошел одеваться.

Через час Коломба уже стояла на пороге Джулии Балестри.

– Замначальника мобильного спецподразделения Каселли. Я звонила вам утром.

Балестри – пухлая тридцатишестилетняя женщина с дредами – кивнула. На ней был домашний костюм и тапки без задников.

– Проходите.

– Вы не могли бы спуститься, чтобы господин Торре тоже мог с вами побеседовать?

– А почему он не хочет подняться ко мне?

– Долгая история. Будьте так добры.

– Ладно.

Балестри пошла переобуться.

Коломба оглядела кое-как меблированную квартиру. Повсюду были разбросаны игрушки маленького мальчика. Перед дверью в ванную валялись мужские шлепанцы с тропическим узором.

«Счастливая семейка», – подумала она.

– Давайте по-быстрому, мне через час сына из школы забирать, – словно прочитав ее мысли, сказала Балестри, успевшая надеть лимонно-желтый кардиган.

– Сколько лет вашему сыну? – спросила Коломба и тут же прикусила язык: ее это не касается.

– Семь с половиной, на год старше Луки. – Она встревоженно взглянула на Коломбу. – Неужели совсем никаких новостей?

– Боюсь, что нет.

Женщина безуспешно попыталась понять что-то по лицу Коломбы.

– Скажите прямо, он мертв?

– Госпожа Балестри… мы действительно не знаем. Давайте надеяться на лучшее.

– Но разве он может быть еще жив? Если некому его покормить…

– Возможно, кто-то заботится о нем.

– Какой-нибудь дружок этого сукина сына Мауджери?

Коломба не ответила. У подъезда, прислонившись к стене, мрачно курил Данте.

При виде его с сигаретой во рту Джулии тоже отчаянно захотелось покурить. Она бросила еще во время беременности, но теперь сигареты ей буквально снились ночами.

– Это господин Торре, – представила его Коломба.

– Мои соболезнования, – пробормотал тот, не глядя на Джулию.

Она заметила, что на левую руку Данте надета плотная черная перчатка.

– О чем вы хотите спросить? Я уже рассказала все, что знаю.

– Есть некоторые личные детали, о которых нам необходимо знать.

– О моей сестре? Что, например?

– Например, был ли у нее любовник, – снова пробормотал Данте.

Джулию накрыло волной гнева.

– Что вы себе позволяете?