Коломба арендовала минивэн с панорамной крышей, надеясь, что Данте так будет удобнее и ей не придется вести со скоростью два километра в час. Она ошибалась. Зато в автомобиле была установлена современная система громкой связи, позволяющая говорить по телефону, не отрывая рук от руля.

Воспользовавшись случаем, она позвонила директору школы, в которую ходил сын Мауджери. Тот нисколько не удивился ее звонку: за последние дни его уже много раз допрашивали, и Коломбе не пришлось даже изобретать благовидный предлог – достаточно было просто назвать свою должность.

Директор помнил медосмотр мальчика. Это была обыкновенная диспансеризация в местной поликлинике.

– Вес, рост, обхват груди… Никаких прививок, – сказал он.

– Связывались ли врачи с семьями после осмотра? – спросила Коломба.

– Понятия не имею.

– А психологическое обследование детей тоже проводилось? – поинтересовался Данте, наклонившись к микрофону, встроенному в зеркало заднего вида.

– Конечно нет. Многие семьи до сих пор считают, будто психологи лечат только сумасшедших.

– Вы не могли бы дать мне номер поликлиники? – спросила Коломба.

– Минутку, сейчас найду.

Номер нашелся, но толку от него оказалось немного. Главврач отказался отвечать на какие-либо вопросы, сославшись на врачебную тайну.

Коломба могла бы поднажать, назвав свою должность, но боялась, что доктор потребует официальный запрос или подаст жалобу в прокуратуру и у них будут серьезные неприятности. Поэтому она решила попросить помощи у Тирелли. У того было столько связей в римской полиции, что он мог бы все разузнать с помощью пары звонков.

В шесть часов вечера Тирелли встретился с ними в баре при гостинице.

– А ты неплохо устроилась, – сказал он, садясь за столик, на котором стоял серебряный чайник для Коломбы и «московский мул» для Данте.

Коломба показала на Данте:

– Он платит. Знакомься, Данте Торре.

– Значит, зарплата у вас повыше моей, – заметил Тирелли, пожимая ему руку.

– Я гость отеля. Мы с одним из владельцев старые друзья, – сказал Данте.

Коломба взяла с трехъярусной этажерки печенье и откусила кусочек.

– Данте вернул ему сумасшедшую дочурку.

– Никакая она не сумасшедшая, – раздраженно возразил тот. – И вообще, это не слишком корректный термин.

– Ладно, у нее биполярное расстройство, – протянула она.

– Мои поздравления. – Возможно, виной тому была странность ситуации, но Тирелли вел себя еще более натянуто, чем обычно, и сидел прямо, словно палку проглотил. – Позвольте спросить, где вы ее нашли?

– В квартире у дружка-наркомана, где она успела подхватить чесотку и соскучиться по дому.

– В противном случае вы бы ее там и оставили?

Данте пожал плечами: он терпеть не мог обсуждать свою работу с посторонними.

– Я уважаю свободу других людей. Даже если у них биполярное расстройство. Сами понимаете, по какой причине. А почему вас это так интересует?

Торелли улыбнулся, продемонстрировав желтые от лакрицы зубы:

– Потому что я наслышан о вас, господин Торре. И я спрашиваю себя, зачем вы впутали в этот идиотизм Каселли.

– Это я его впутала, – вмешалась Коломба.

– Святые слова, – сказал Данте.

– Но ради бога, объясни мне зачем! На дело Мауджери бросили полпрокуратуры, а ты еще числишься в отпуске. Думаешь, все они ошибаются и ребенок еще жив?

– Я пока ничего не думаю. Поэтому мы и взялись за расследование.

– Ровере в курсе?

– С каких пор тебя заботят правила?

– Я забочусь о тебе. И о твоей карьере. После всего, что с тобой случилось… – Он замялся.

– Прости за такие слова, но то, что со мной случилось и случится в будущем, касается только меня.

– Тем не менее ты вмешиваешь в свои дела меня. И если я тебе помогу, то буду отвечать наравне с вами.

– Можешь отказаться. Только не надо меня поучать.

Официантка спросила, не желает ли Тирелли что-то заказать. Он взял бокал белого вина, который ему принесли вместе с огромным блюдцем разноцветных крекеров. Не говоря ни слова, Тирелли отпил из бокала.

– Ну что? – не выдержала Коломба. – Поможешь или как?

– Помогу… Но это в последний раз, если ты не дашь мне веских обоснований.