– Скажи ей, Данте! – прокричал сзади Сантьяго. – Si no rompe las bolas todo el dia.

– Думаешь, я сейчас выкручиваю тебе яйца? – припомнив полузабытые испанские ругательства, заорала Коломба и с радостью отметила, что к ней вернулся голос. – Да я их сейчас в яичницу размажу!

Сантьяго показал ей средний палец.

– КоКа… положение осложнилось… – начал Данте.

– Еще бы! Я скрылась с места преступления и исчезла! Найди мне телефон или попутку до участка!

– Проблема не в Феррари, – перебил ее Данте. – То есть не только в нем.

Коломба поежилась и закуталась в одеяло:

– Тогда в чем же?

Данте вздохнул:

– КоКа, присядь.

– Да что такое ты, блин, хочешь сказать?

– Пожалуйста. Присядь. Иначе я тебе ничего не скажу.

Коломба подумывала, не схватить ли и его за горло, как Хорхе, но при виде искренне встревоженного лица Данте поняла, что дела и правда плохи. Она устроилась в обитом кожзамом кресле около компьютеров.

– Ну?

– Тебя разыскивают в связи с убийством Ровере.

Сердце Коломбы замерло.

– Что ты сказал? – выдохнула она.

– В твоей квартире нашли следы взрывчатки «С-четыре».

Сердце заколотилось как бешеное. Коломбе пришлось дважды сглотнуть, прежде чем она снова смогла говорить.

– Кто тебе сообщил?

– Роберто.

– Минутилло? Твой адвокат?

– Да. Когда ты вырубилась, я не знал, что делать, и позвонил ему. Он передал мне последние слухи из прокуратуры. К счастью, у него там связи.

В голове у Коломбы все перемешалось.

– Не могут же они всерьез поверить в подобное… – промямлила она. Мямлить ей довелось впервые в жизни.

– Де Анджелису не терпится отправить тебя за решетку и выбросить ключи. А меня посадить в камеру по соседству. Не удивлюсь, если он тебя и подставил. А не он, так Сантини.

Коломба обессиленно откинулась на спинку кресла.

– И ты додумался притащить меня сюда? – Она красноречивым жестом обвела террасу.

– Ничего лучше я не придумал. И заодно избавился от всех твоих следов. Машина Феррари спрессована в уплотнителе мусора до размеров спичечного коробка. А ребята Сантьяго отмыли с хлоркой всю его квартиру.

– Так вот откуда здесь этот телевизор!

Данте изобразил смущение:

– Так и знал, что заметишь. Но мы могли и не заморачиваться. Неизвестно как, но через два часа в квартире случился пожар. Кто-то волновался почище нашего.

– Отец.

– Верно. Я же говорил – он чувствует, что время поджимает. Боюсь даже думать, каким будет его следующий шаг.

Голова у Коломбы шла кругом. Она оказалась вырванной из привычной среды, из своего мира. И теперь ничего не понимала.

– Почему Сантьяго согласился тебе помочь? – спросила она.

– Надеется, что в будущем я тоже окажу ему услугу. Ну и ради денег, конечно. – Данте скривился. – Мои сбережения подошли к концу. Если мы выберемся из этой истории живыми, придется найти способ быстро подзаработать.

– Они и тебя обвиняют? – спросила Коломба.

Данте запустил больную руку в карман и достал газетную полосу. На изуродованной руке не было перчатки, а значит, он чувствовал себя гораздо более непринужденно, чем Коломба. В правом нижнем углу первой полосы газеты «Ла Реппублика» красовались старая фотография Коломбы и более недавний снимок Данте. Заголовок гласил: «ЗАГАДОЧНАЯ ПАРОЧКА ВСЕ ЕЩЕ В БЕГАХ: от парижской бойни до подозрительной смерти в римской больнице – что связывает бывшую сотрудницу полиции и мальчика из силосной башни?»

– Они выволокли на свет божий все: и Париж, и бойню, и твою роль в этой истории… И мою жизнь. Нам с тобой перемыли все косточки. Меня окрестили сумасшедшим, да и про тебя говорят, что ты, по всей вероятности, тоже двинулась рассудком. И затаила зло на Ровере из-за того, что он отстранил тебя от дел после Парижа.

– Никто меня не отстранял! Я сама…

– Я это знаю. Но они-то нет. И если ты попытаешься рассказать, что тебе известно, это покажется бредом сумасшедшей. Роберто говорит, что меня разыскивают только как «лицо, располагающее информацией», но, если я явлюсь в полицию, меня уже вряд ли оттуда выпустят. Поэтому я решил составить тебе компанию. Буду скрываться вместе с тобой. – Данте пододвинул к себе табурет и сел.

– Представляю, что думает моя мать… – пробормотала Коломба.

– Она пришла на телешоу и записала обращение, в котором просит тебя сдаться с повинной. Мне она показалась, как тебе сказать… весьма мелодраматичной.

Коломба закрыла глаза. Все еще хуже, чем она могла представить. Она почувствовала, что проваливается в кресло, и постаралась не шевелиться, боясь, что полетит вниз, этаж за этажом, низвергнется в центр земли, в царство проклятых. И громче всех проклятых над ней посмеется Белломо.