– Куды прешь?! – довернув влево, замахнулся он кнутом на старенькую, скрипучую телегу, которую уныло тянул далёкий от «породистости» конь.

– Виноват, ваше благородие! – не на шутку перепугался средний, девятнадцатилетний сын крестьянина Иванова и споро взял левее.

Сидящий на соломе пассажир, младший Иванов, рыжий юноша шестнадцати лет отроду, не испугался, но на всякий случай опустил глаза. Путь из деревни Ярсина был нетрудным – по ладным дорогам Петербургской губернии ехать одно удовольствие – но долгим, заняв два дня. Кабы подоспело время собирать урожай, хрен бы отец обоих сыновей на четыре дня отпустил. Младший-то, Колька, понятно: его Михаил Васильевич Клюев, уездный доктор, много лет от дел семейных отвлекал да при себе держал, учил делу врачебному, а вот средний – дуб-дубом! – только к полям и пригоден.

Довольный тем, как ловко указал крестьянам их место, извозчик проехал, и старший, Павел, вернул телегу на старую траекторию.

– Да какой он «благородие», это ж извозчик паршивый! – возмутился Колька и привычно, как делал это тысячи раз до сего момента, проверил содержимое внутреннего кармана потертого, подаренного ему добрым доктором – пришлось сильно ушить, но как без пиджака в столицу ехать? – пиджачка.

Сокровище было на месте – точно так же, как и пару минут назад, когда его проверяли в последний раз.

– Цыц! – цыкнул на него старший брат. – Смотри какая бричка – барей поди возит. А ну как нажалуется? Плакала тогда учеба твоя, а с меня батька голову снимет. Сиди, помалкивай. Грамоту-то да припарки выучил, а по жизни чистый валенок!

Вздохнув, Колька замолчал – прав Пашка. Не в том, что «валенок», понятное дело – Колька о жизни поболе многих знает! – а в том, что слава о скверном норове столичных извозчиков гремит по всей России. А брат… Братья да батька – грубые да кулаки у них тяжелые, но то ж не со злобы, а наоборот – от любви.

Снова проверив сокровище, Колька улыбнулся и принялся глазеть на Петербургские улицы. Чудно – дома каменные да высоченные, вывески на лавках да мастерских пестрые, барыни да баре такие важные по тротуарам ходят. Не первый раз в столицу братья наведались – рядом живут, батька порою по делам с собою брал, «посмотреть как люди живут», но Петербург неизменно приводил Кольку в восторг. А теперь… Рука снова погладила содержимое кармана. Теперь у него есть возможность остаться в столице на долгих три года, а в его возрасте это почти то же самое, что и насовсем. Только бы сдать экзамены!

Неоднократно спросив путь, братья выехали на дорогу до Царского села, и к вечеру прибыли к месту назначения. Широко открыв рты, они завороженно рассматривали местные красоты, а добравшись до Александровского дворца, рядом с которым кипело строительство – возводили не слишком-то сочетающиеся с общим ансамблем деревянные двухэтажные бараки, коим уготована участь общежитий – натурально выпали в осадок.

Вздохнув, присматривающий за подъездом ко дворцу сорокадвухлетний городовой Владимир, обладатель целых двух Георгиевский крестов, безошибочно опознал очередного прибывшего пользоваться добротою Его Императорского Высочества голодранца.

– Учиться, чтоли? – окликнул он пацанов.

Подпрыгнув от неожиданности, они отвесили поклон, и Пашка, на правах старшего, ответил:

– Так, ваше благородие! Но только Колька, – указал на брата. – Он умный у нас, вся деревня им гордится.

– То мне без интересу, – важно одернул городовой. – Рекомендация есть?

– Так точно, ваше благородие! – обильно потея – а вдруг потерялось сокровище? – вынул из кармана письмо Колька, спрыгнул с телеги, в два прыжка достиг городового – не самому же ему до пацанов идти? – и с поклоном протянул конверт, внутренне сжавшись в тугой комок.

А ну как в шею погонят? Как батьке в глаза смотреть-то тогда? Открывать письмо городовой не стал – не его дело.

– Печать дохтурская, – опознал штамп на конверте и вернул пацану. – Ступай – там найдешь кому отдать.

– Премного благодарен, ваше благородие! – проорал пришедший в восторг Колька.

А как не радоваться – государев человек подтвердил, что он, младший сын ничем непримечательного «середняка»-Иванова, имеет полное право пройти на территорию дворца! Глядя, как пацан вприпрыжку возвращается на телегу, Владимир ухмыльнулся – чудные они, эти дети крестьянские, каждый день одно и то же! Ах да, забыл совсем…

– Ну-ка стой!

Колька споткнулся, с трудом удержал равновесие и обернулся, показав напуганную мордаху.

– Ходь сюда, покажу чего, – махнул рукой городовой.

Пацан подошел, и Владимир показал ему самую настоящую фотографию плешивого мужика лет сорока:

– Это вот Игорь Никитич, голова медицинского училища. Его спросишь – подскажут, как сыскать. Письма своего никому, кроме него, не давай, понял?

– Понял, ваше благородие! – поспешил заверить поразившийся такому уровню заботы Колька.