Первым ее побуждением было пронзить их обоих лазерным лучом. На двух пиратов меньше, что означало бы уменьшение количества убийств, краж и неизмеримое уменьшение страданий людей по всей галактике.

Никто и никогда не узнал бы, что это была она. Ей даже не нужно было поднимать оружие над столом. Она рассчитала угол выстрела. Ей пришлось бы передвинуть стулья, чтобы они не оказались на линии выстрела. Два нажатия на спусковой крючок: нажатие, поворот, прицеливание, нажатие. Их головы запрокидываются назад, а тела наклоняются вперед. Их стаканы разлетаются в стороны или разбиваются - довольно распространенный звук в темном баре. Никто, ничего даже не заметит, пока не возобновится рабочий день, и толпа не станет расходиться.

Ганн вышла из своей кабинки. Ей показалось неправильным скрываться. Она хотела, чтобы пираты знали, что их убил закон. Она хотела, чтобы они знали, что, несмотря на то, что они так долго скрывались, правосудие настигло их. Она шагнула вперед, остановилась, сделала еще шаг. Мимо нее в спешке прошел мужчина, поэтому она отступила в сторону, задела пустой столик и быстро присела на стул.

Теперь она была через два столика от пиратов и могла узнать больше деталей. Она отвернулась, опасаясь, что Худой может ее заметить.

– У Гриффа по-прежнему ничего для меня нет, - услышала она голос одного из них, более молодого и худого.

– Он не сможет этого сделать.
– Это определенно был голос Крепыша. Голос старшего пирата, напряженный из-за возраста и, возможно, страха.

– У них, вероятно, есть какая-то технология, позволяющая отслеживать нас. Неправильные прыжки их не сбили со следа. Если мы сможем это выяснить, используем это против них...

– Тебе не победить, - прошептал Крепыш.
– Они все знают, они все видят. Они знают, какой ход ты сделаешь, еще до того, как ты это сделаешь.

– Они всего лишь пилоты. Конечно, у них есть друзья, все любят "Круг", но они не могут видеть будущее.

Крепыш ничего не сказал.

Ганн придвинула свой стул ближе.

– У них, должно быть, есть оперативная база, - сказал Худой.
– Может быть, мы сможем сразиться с ними. У меня тоже есть несколько друзей.

Крепыш рассмеялся.

– Ты не понимаешь, это...

– А как насчет того, чтобы отвлечь их внимание?
– перебил Худой.
– Купить новый корабль, зарегистрировать его под вымышленным именем, исчезнуть, а затем нанести удар сзади?

– Единственный способ заставить их оставить тебя в покое - это заставить их думать, что ты мертв.

– Инсценировать собственную смерть?

Ганн встала. Она услышала достаточно. Они ей не помогут. Два быстрых нажатия на спусковой крючок и движение дальше. Она найдет другой ресурс, которому сможет доверять, о котором “Круг” не знает, вторую Ганн-Бритт Гротенфельт.

Она направилась к ним. Шесть шагов, пять... Пистолет хлопал по бедру, тяжелый, удобный, обнадеживающий.

– В этом есть хитрость, - сказал Крепыш.

– Послушай, - сказал Худой.
– У меня есть еще двадцать кораблей. За сотней моих парней гоняются, если только они уже не мертвы.
– Он указал на медиапроектор возле бара.
– Ты видел ленту новостей. "Круг" только что разгромил базу в Хупертауне. Хорошо, что там никого не было, но они явно нацелились на нас. Я не собираюсь бросать своих парней. Я не хочу потерять кого-то еще, как потерял Джимми. Ни сегодня, ни завтра. А теперь, ты собираешься сидеть и дуться или поможешь мне создать сверхновую и сжечь, чертов “Круг”?

Слова Худого заставили Ганн замереть на месте, затем, разозлившись на себя, она бросилась вперед, выхватила пистолет и направила на пиратов.

Худой и Крепыш вздрогнули и опустили руки, но Ганн выставила пистолет вперед, и его фокусирующий кристалл блеснул в темной комнате.

– Держите руки так, чтобы я могла их видеть, - сказала она мягко и спокойно. Контроль, или, по крайней мере, его видимость, были решающими.

Худой и Крепыш снова подняли руки. Худой взял свою кофейную чашку, расправил плечи и встретился с ней взглядом.

– Если ты собираешься воспользоваться этой штукой, я советую тебе это сделать.
– Его голос не был высоким или низким, испуганным или угрожающим, но каждое слово он произносил четко и спокойно.
– Потому что ровно через пять секунд я отправлю тебя обратно на небеса.

– Ты не такой быстрый, - сказала Ганн.

Она могла сказать, что он улыбается, только по просвету в тени, которая была на его лице. Это была широкая, высокомерная улыбка, улыбка человека, наслаждающегося собой.