Мне не оставалось ничего, кроме как выполнить приказ. Я поднял руки, но за голову заводить их не стал, оставил за ушами.

— А теперь повернись в мою сторону, — услышал я. — Медленно. Только попробуй дернуться, и мы стреляем!

Я повернулся и чуть прищурился: в глаза ярко светили фары. Ладно хоть благодаря уличному освещению вокруг было не очень темно, иначе не избежать мне ожога сетчатки.

— А теперь медленно вытащи из кобуры пистолет и выброси в сторону!

Ну, по крайней мере, меня будут арестовывать, а не пристрелят на месте. И то хлеб. На мне погоня, уничтожение городского имущества и убийство с особой жестокостью. Если поднимут еще тех трех из подворотни, то еще одно, уже массовое.

На сколько это тянет? Ну, по меньшей мере, лет на двадцать, если найду хорошего адвоката. Может быть, пятнадцать, если пойду на сделку. Рассчитывать на то, что меня прикроет ЧВК смысла нет, а всем остальным на меня попросту плевать.

Нет. Сдаваться я не стану. Но и убивать никого не буду. Попытаюсь оторваться без крови. Путь к отступлению имеется — прямо за их спинами моя машина. Да, ее порядком побило, но на еще один заезд этого хватит. Мне лишь бы от легавых оторваться. Потом, конечно, скорее всего в розыск объявят, но об этом я буду думать уже позже.

Я вытащил пистолет из кобуры. А потом подбросил его вверх, одновременно активируя ускоритель рефлексов. Время замедлилось, я поймал свое оружие за рукоять, сбросил большим пальцем предохранитель. Одновременно бросился в сторону. Увидел, как грохнул пистолет в руках одного из легавых, как вылетела гильза, почувствовал, как пуля пролетела там, где еще доли секунды назад стоял я.

Прицелился ему в плечо и нажал на спуск. Негромко хлопнул выстрел, и легавый выронил оружие. Я перевел ствол на ногу второго, спустил курок. И тут же третьему: в бедро, а потом в кисть.

Попадание в плечо. Нарушение подвижности конечности.

Попадание в бедро. Нарушение подвижности конечности.

Попадание в бедро. Нарушение подвижности конечности.

Попадание в кисть. Нарушение подвижности конечности.

Время вернуло себе нормальный бег. Двое полицейских упали, еще один схватился за плечо и закричал. Я же бросился вперед, боднул одного из легавых в живот, прошел в ноги и перебросил через себя. Еще один бросился на меня, попытался захватить шею в локоть, но я ударил его затылком в лицо, услышал, как хрустнул нос. Резко развернулся, схватил за голову и одним движением опрокинул его на землю.

Дорогу к машине перекрывали всего двое. Я почти прорвался. Оставалось еще чуть-чуть.

Пуля ударила меня в бедро, но я даже не обратил на это никакого внимания. Подкожная броня выдержит, если это не пять и семь. А ими на службе пользоваться запрещено, потому что из-за высокой пробивающей способности имеется большой риск ранить гражданских.

Ударом я подбил ногу того полицейского, что стоял справа, а потом резким движением опустил рукоять пистолета ему на затылок.

Перелом голени. Нарушение подвижности конечности.

Сотрясение мозга. Потеря сознания.

— У него подкожная броня! — послышался крик. — Используйте тазеры!

Развернувшись, я выстрелил в колено ближайшему полицейскому. Да, придется тебе поставить протез, но страховка должна это покрыть.

Попадание в коленный сустав. Нарушение подвижности конечности.

Развернулся к следующему и увидел у него в руках сине-желтую тушку тазера.

В мое тело врезались электроды, мышцы пробила судорога, но я, сжав зубы, выдернул их из своего тела и отбросил в сторону. Сделал шаг в сторону следующего полицейского, но тут прилетело еще два заряда — слева и справа. Этого я уже не выдержал, и рухнул на землю. Тело само собой выгнулось назад, а секунду спустя на меня навалились трое: все оставшиеся.

— Куда наручники?! — крикнул один из них. — Ленту давай, ленту, у него «базуки»!

Я махнул локтем, и услышал, как хрустнул еще один нос, но потом на меня навалился еще кто-то. Что-то ударило меня по голове, мир вспыхнул, а потом погас.

Первое, что я почувствовал, когда очнулся — это запах дезинфицирующего средства. Так пахли исключительно казенные помещения, такие, где несколько раз в неделю проводили дезинфекцию. Промывали все из шланга, засыпали порошком, а потом сверху проходились специальными большими промышленными пылесосами. Запах потом стоял несколько дней.

Я открыл глаза и осмотрелся. Увидел, что лежу на лавочке, а вокруг находится несколько человек, и все они смотрят на меня. Выдохнув, я приподнялся, покачал головой, пытаясь подавить тошноту. Во рту стоял гадкий привкус. Похоже, что меня рвало.

Осмотрев свои руки, я увидел, что они примерно по локоть в засохшей крови. Есть брызги и на брюках, и на футболке. Плитник с меня сняли.

Естественно, я ведь в полицейском участке, сижу в клетке. Руки у меня свободны, и я ничего особенного не чувствую, но абсолютно очевидно, что их сила снижена. Не знаю, какой там норматив, но думаю, что не более, чем семьдесят пять процентов от силы обычного среднестатистического человека. Это, конечно, дискриминация, но все же.