— Да, — кивнул он. — Очень жаль.

Подошел ближе и повернул рукоятку на микрофоне, отключая его. Я посмотрел вверх, и увидел, что и диод на камере погас. А потом он вытащил из кармана пиджака ключи, и расстегнул наручники на моих запястьях. И только после этого уселся напротив меня.

— Нас никто не видит, и не слышит, Федор, — проговорил он. — Так что содержание нашего разговора останется исключительно между нами. Дело в том, что мы искали вас, начиная с вашего возвращения из Африки, для того, чтобы предложить вам новую работу. Но вы пропали.

— Кроме того, что я провел это время, сидя дома, я ничего сказать не могу, — ответил я.

— Я не полицейский, — он покачал головой. — Я — юрист, но я не адвокат, только по образованию. Сейчас я работаю в отделе кадров корпорации «Когисофт». Вы наверняка о нас слышали.

— Еще бы не слышал, — усмехнулся я. — Вы — дочка «Байкала». Они делают железо, а вы — софт под него.

— Не совсем, — он нахмурился, будто гнилой орех раскусил. Похоже, что ему мои слова не понравились, я ведь преуменьшил его значимость. — Мы входим в холдинг, как равноправные партнеры. Но да, мы разрабатываем большое количество продуктов под эти процессоры…

— Вы ж знаете, что я не программист? — спросил я, посмотрев на него. — Я, как бы это так сказать… Специалист широкого профиля, но в основном в области умерщвления себе подобных. Таланта писать программы у меня нет.

— Естественно, мы об этом знаем, — кивнул он. — Как же иначе. Но дело в том, что у нас, как и у любой корпорации, имеется служба безопасности. И нам нужны хорошие бойцы. А вы — один из лучших в «Клинках», мы читали ваше досье.

— И, подозреваю, что досье вам передали не очень-то добровольно? — спросил я. — Обычно компания не распространяется о своих операторах.

— Так и есть, — он улыбнулся. — Но у нас всех есть свои секреты, верно?

— Вот и мне хотелось бы, чтобы мои секреты оставались бы моими, — выдохнул я, похлопал себя по карманам. Ничего не было, все забрали, сигареты и зажигалку тоже.

Пиджак сразу все понял и протянул мне пакетик. Я с сомнением посмотрел на него, вскрыл и увидел внутри одноразовую электронную сигарету. Я пробовал такие штуки, но они никогда мне не нравились, слишком сладкие даже на мой нетребовательный вкус. Тем не менее, я вытащил заглушки, затянулся.

Эта оказалась вкусной. Табак, причем неплохой, трубочный, какой редко попробуешь, и ментол. Посмотрел на надпись сбоку: делают в Брянске. Ну да, у нас это чуть ли не родина вейп-индустрии.

— Благодарю, — кивнул я. — Но один секрет я вам раскрою. Думаю, что дело мое у вас устарело. В новом появилась отметка о психической нестабильности. И о нападении на местного психолога.

Счет за лечение которого я так не оплатил. Надо будет, кстати, это сделать, иначе пени сожрут все мои деньги. А они наверняка пригодятся после выхода из тюрьмы, если таковая возможность мне представится. Ну и если инфляция не превратит их в пыль.

— Мы знаем и об этом, и считаем, что это ерунда, — сказал он. — Вы действовали очень хладнокровно. В отличие от полиции, мы прошлись по вашему следу. Два трупа в переулке недалеко от вашего дома. Оба зарезаны насмерть.

— Два? — вдруг вырвалось у меня, и только потом я понял, какую глупость сделал. Трупов ведь должно было быть три. А я фактически сейчас признался в этих убийствах.

— Два, — кивнул он. — Но это только начало. Потом еще десять в Боевой Зоне. Кажется, они были из банды «Дробовики». Не знаю, чем они насолили вам, Федор, но мне остается только посочувствовать им. А потом банда «Защитников» почти в полном составе и их лидер, которого вы выпотрошили в центре города. Я смотрел прямой эфир в даркнете из мегабашни, где вы побывали сегодня. Черт, никому из них не позавидуешь. Вы убиваете очень грязно, Федор.

— Убивать чисто, в принципе невозможно, — ответил я и показал ему руки, с которых до сих пор не стерлась засохшая кровь. — Хочешь — не хочешь, а когда дело доходит до этого, придется испачкать руки.

— Вот как? — спросил он. — Мне показалось, вы делали это специально. Может быть, для того, чтобы напугать кого-то?

— Страх — это тоже оружие, — пожал я плечами. — Вы не представляете, что мы делали в Африке с лидерами боевиков для того, чтобы подать остальным пример. Нет, вы не хотите этого знать.

— Пожалуй, вы правы, не хочу, — кивнул он.

— Вы бы не смогли спать, — кивнул я, затянулся и выпустил струю дыма под потолок.

— Мне очень дорог мой сон, — он кивнул. — Ладно, хватит об этом. Мы выяснили главное: вы — очень одаренный боец, при этом умеете действовать, как в настоящих джунглях, так и в каменных. А с учетом того, что вы сейчас свободны…

Я поднял бровь. Нет, ну меня расковали, конечно, но я все еще в полицейском участке. И мои импланты заблокированы, как и возможность связаться с кем-то. Так что свободным меня назвать можно только с очень большими ограничениями. Как-то даже странно звучит, «свобода с ограничениями».