Слова никак не лезли в голову, так что я решил отложить планшет и заглянуть в собственные характеристики. Все бойцы «Клинков» пользовались специальным интерфейсом, который работал в связке с тактическим анализатором и другими боевыми имплантами, но при этом еще и анализировал навыки и умения. Там на самом деле много чего было понапихано, например — нейросеть, которая считывала данные со всех органов чувств и показывала результаты попаданий в виде краткой сводки. Это помогало в бою.

Говорили, что этот интерфейс разработал какой-то самоучка-хакер, и по сути своей это был нейровирус. Этой штукой активно пользовались наемники, но, когда мы отправлялись на прошлый контракт, нам предложили установить их. Я так понимаю, какие-то пиджаки отжали разработку у того самородка и решили использовать ее в своих целях.

Я открыл нужное окно. Зарплату за контракт, бонусы и прочее выплачивали в зависимости от показателей этого интерфейса. Испытание его еще не закончилось, но в солдатском баре, где сидели и умники-координаторы, я подслушал, что результативность действий бойцов увеличилась почти на двадцать процентов.

Мне вживлять себе вирус не хотелось, но я решил все-таки рискнуть. Как ни крути, но знать свои сильные и слабые стороны — это полезно.

Сила 14

Ловкость 13

Интеллект 11

Выносливость 14

Ну что ж, умники говорили, что показатели стандартного человека стоят на десятке. Значит, я немало превосхожу обычных людей, причем, даже в самой ценной характеристике — интеллекте. Это приятно, но я и без того это знал, потому что вполне успешно выполнял задачи, за которые некоторые даже не рисковали браться.

Драка 36

Меткость 37

Инженерия 29

Взлом 9

Хакинг 0

Медицина 24

Вождение 19

Паркур 14

Боевые навыки вполне себе неплохие, в движках и прочем я тоже разбираюсь неплохо, просто потому что раньше и в автосервисах работал. А вот с остальным похуже. Но это нормально, оно не всегда мне необходимо, да и я вполне уверенно считаю, что лучше быть специалистом в узкой области, чем пытаться объять необъятное.

Вирус анализировал всю доступную память, он проникал прямо в мозг. Процедура, кстати говоря, была неприятной, ощущение, словно голову выворачивает наизнанку. Говорят, что те, у кого были проблемы с детством, травмы, могли после нее окончательно свихнуться. Но я выдержал.

Дверь кабинета открылась, и из нее вышел немолодой уже мужик, лет на пять постарше меня. Лицо его было полностью испещрено шрамами, а сама голова оказалась неестественной формы. Похоже, он себе в лоб титановую пластину поставил. Бывает такое, только вот потом ты вряд ли сможешь склеить себе девчонку, потому что выглядеть будешь как гомункул.

— Вот ведь урод, — прошептал он, качая головой. — Да его тесты только жидкий терминатор пройдет.

— Что такое? — спросил я, поднимаясь.

— Да молодой совсем, ретивый. Чуть ли не треть бракует. Мужики уже думают встретить его после работы и объяснить, что нужно лояльнее к своим быть. Это здесь многие теряются, за полгода войны от нормальной жизни отвыкнешь же. А там снова как рыбы в воде. Ладно, удачи.

— Спасибо, — кивнул я.

Табло погасло, я потянул на себя дверь и вошел. Ну, обстановка знакома: белые стены и мебель, сложная техника и прочее. Врач сидел за столом с ноутбуком и набирал что-то на нем. Он поднял на меня глаза и спросил:

— Кравцов?

— Да, — кивнул я.

— Егор Антонович, можно просто Егор. У вас уже было шесть контрактов, так что насчет правил вы в курсе. Садитесь в кресло, я сейчас подойду.

Надо же, деловой какой. Но делать было нечего, я уселся в мягкое и очень удобное белое кресло. По идее было положено ладони приложить к считывающим устройствам, которые регистрировали бы дрожь, потоотделение и прочее, но мне не было никакого смысла этого делать. Протезы же.

— Я знаю о вашей утрате и соболезную, — сказал он. Правда, в голосе его не было слышно ни капли сочувствия. — Но тест придется провести со всей строгостью. Поймите меня, я не могу позволить, чтобы кто-нибудь сорвался, это ведь непременно скажется на моей карьере.

— Ага, конечно, — кивнул я.

Он принялся крепить электроды у меня на голове. Потом еще несколько присоединил к шее и груди. Что-то постучал на клавиатуре, подсоединенной к креслу сверху к моему лицу придвинулся экран. На нем будут показывать разные картинки, которые будут сопровождать вопросы психиатра. А машина будет считывать мою эмоциональную реакцию. Все привычно и понятно.

— И так, — сказал он. — Ваш старый друг дарит вам сумку из натуральной кожи… Ваша реакция?

Тестирование шло, он задавал вопросы, вся эта тягомотина тянулась минуту за минутой. На экране возникали то горы черепов, то мертвые дети, то обнаженные красотки. Вопросы были самыми разными, от бытовых, до касающихся сути мироздания. Я старался отвечать честно, подделывать результаты все равно нет смысла. Это раньше полиграф можно было легко обмануть, а сейчас все совсем не так.