Она не шевельнулась.

— Я заберу тебя домой. Я обещал… я…

Голос сломался. Он протянул руку, коснулся её щеки. Гладкая, холодная. Ни один мускул не дрогнул. Он отдёрнул пальцы, будто коснулся неживого холода.

— Не трать силы, — прохрипел сзади Кросс. — Её здесь нет. Её дом теперь — «Шум».

Хавьер сжал руль так, что костяшки побелели. Включил передачу. Внедорожник медленно выкатился из темноты. Тяжёлые ворота гаража, покорёженные взрывом, не закрылись до конца. В узкую щель пробивался серый предрассветный свет.

Свобода.

Когда машина вырвалась наружу, в лицо ударил воздух. Ледяной, кристально чистый. Он обжёг лёгкие, заставил закашляться. Хавьер жадно глотнул его, потом ещё. Ждал облегчения, очищения.

Но ничего не произошло.

Он вёл машину по узкому серпантину. Внизу, в долине, как рассыпанные угли, мерцали огни городка. В свете приборной панели лицо Люсии было похоже на посмертную маску. Идеальные, знакомые черты. Но без жизни.

Всю дорогу сюда он был оружием. Тараном. Инструментом разрушения. Навыки, которые он ненавидел, — ломать, стрелять, убивать, — привели его к цели. Он победил. Он сидел рядом со своим трофеем.

И только сейчас, в этой тишине, он начал понимать.

Он посмотрел на свои руки на руле. Руки, которые могли сломать шею, выбить дверь, вырвать информацию. Руки, которые спасли её тело.

Он перевёл взгляд на её пустое, спокойное лицо.

Он мог защитить её от пули. Но не от тишины. Мог убить любого врага. Но не мог заставить её моргнуть.

Он смотрел на дорогу, но перед глазами был только бесконечный бетонный коридор. Он дошёл до конца. И упёрся в стену.

— Чисто!

Голос Лебедева ударил резко, по-военному. Он стоял на пороге лаборатории. Взгляд — быстрый, цепкий, оценивающий. Разорение. Гильзы на полу, как рассыпанные семечки. Разбитые мониторы. Перевёрнутые столы. Два трупа его людей. Три — охраны корпоратов.

Приемлемые издержки.

Его группа двигалась слаженно, без лишних слов, каждый знал свою задачу. Техник уже возился у серверного шкафа. Медик склонился над фигурой у дальней стены.

— Капитан! — позвал он. — Живой!

Лебедев подошёл. Доктор Кросс. Лежал в луже крови, которая быстро впитывалась в его дорогой пиджак. Глаза открыты, смотрят на Лебедева. Без страха. С каким-то странным, почти весёлым любопытством.

— Стабилизировать. Немедленно, — приказал Лебедев. — Главный актив. Нужен живым.

Медик разрезал рубашку, прижал к ране гемостатическую губку.

— Давление падает. Похоже, задето лёгкое…

Кросс вдруг улыбнулся. Едва заметно, уголком рта. Из горла вырвался тихий, булькающий звук. Не то стон, не то смешок. Лебедев расценил это как последнюю, бессильную насмешку.

И свет в его глазах погас.

— Блядь, — выдохнул медик. — Ушёл.

Лебедев смотрел на мёртвое тело. Не злость. Не разочарование. Просто сбой в плане. Неприятный, но не критический.

— Техник, доклад!

Парень в очках оторвался от планшета.

— Плохо, капитан. Протокол «Мёртвая рука».

— Человеческим языком.

— Архивы шифровались динамическим био-ключом. Проще говоря… ключ генерировался нейронной активностью его мозга. В реальном времени. Когда он умер… — техник беспомощно развёл руками, — ключ исчез. Всё это теперь — просто терабайты цифрового мусора.

Лебедев стиснул зубы. Сейф есть. Ключ испарился. Вся операция, все потери — ради груды бесполезного железа.

— Упаковать. Всё. Серверы, диски, бумаги, — бросил он. — Может, в Центре что-то вытащат. Группа два, найти майора Воронова. Последний раз — сектор дельта.

Пока Лебедев отдавал приказы, сержант Орлов присел на корточки рядом с телом Кросса. Угрюмый, немолодой мужик, прошедший две чеченские. Он методично обшаривал карманы убитого. Привычка.

В нагрудном кармане нашёлся потёртый бумажник. Орлов открыл. Кредитки, несколько сотен франков и старая, сложенная вчетверо фотография. Он осторожно развернул. На выцветшем снимке улыбалась женщина с уставшими глазами, обнимая девочку лет пяти с двумя смешными косичками. Парк аттракционов. Солнечный день из другой жизни.

Орлов посмотрел на фото, потом на восковое лицо гения-монстра. На секунду в его глазах промелькнуло что-то живое. Он аккуратно сложил фотографию и сунул бумажник обратно в карман Кросса.

Лебедев этого не заметил. Он смотрел в экран смартфона. Красная свеча на графике акций «Aethelred» сменилась робким зелёным ростком. Его короткая позиция принесла прибыль. Небольшую, но приятную.

— Нашли майора, — доложили по рации. — Дельта-четыре. Без сознания. ЧМТ. Живой.

Лебедев убрал телефон. Подошёл к гермозатвору, за которым нашли Воронова. Посмотрел на обездвиженное тело своего командира. Не жалость. Не уважение. Холодный анализ.