— Поздравляю, Тимофей Васильевич. Это большая честь, — голос Лазарева был серьёзным, и смотрел он на меня с большим уважением.

— Вы серьёзно, Владимир Петрович?! И что этот орден могущественная организация? И мне надо радоваться, что она меня кем-то назначила?

Я ещё что-то хотел сказать, но Лазарев перебил меня:

— Тимофей Васильевич, этот орден или братство существует почти тысячу лет, а может и больше. Я точно не знаю. Но его представители всегда были рядом с правителями Руси. Вещий Олег у князя Игоря, Асмуд у Святослава, Добрыня у Владимира, у Ярослава Мудрого воевода Будый, у Всеволода Ярославича и его сына Владимира Мономаха был Ратибор. Если посмотреть дальнейшую историю правящего дома Рюриковичей, а потом Романовых всегда с юными наследниками престола оказывались наставники, которые, как правило, являлись членами Ордена Хранителей Руси…

— И вы в этом так уверены, Владимир Петрович?! — перебил я полковника. — Мне казалось, что вы более здравомыслящий человек. Неужели вы верите во весь этот бред! А вы уверены, что этот князь Ромодановский или кто он там на самом деле не британский шпион?! И что Евгений Никифорович и вы передавая этому Князю Севера секретные сведения не работали на врага? — с каждым вопросом я повышал голос, чувствуя, что меня понесло.

Видимо, сказалось напряжение последних дней, а тут ещё этот орден, гипнотизёр хренов и заместитель толи предатель, толи член хрен знает что.

— Тимофей Васильевич, успокойтесь. А то разбудите жену с сыном. Никаких секретных сведений я никому не передавал и передавать не собираюсь, — тихо произнёс Лазарев. — Три года назад при проведении одной из операций во Франции я был серьёзно ранен, и члены ордена спасли меня, хотя я уже видел свет в конце туннеля. Мне сказали, что я прошёл посвящение, находясь между жизнью и смертью, после чего моя дальнейшая жизнь изменится. Далее мне предложили вступить в орден. При этом меня попросили продолжать выполнять свои обязанности военного агента, немного рассказав о целях братства.

— И какие же цели? — Перебил я Лазарева.

— Если кратко, то хранить Русь, точнее, Российскую империю, выполняя присягу российского офицера…

— Откуда же вы узнали про хранителей рядом с троном? — Вновь перебил я полковника.

— Краткий курс истории ордена, — усмехнувшись, ответил Владимир Петрович. — За последующие три года я виделся с посланниками ордена, если не считать Евгения Никифоровича ещё два раза. Первый раз после того, как вы предложили мне стать вашим заместителем и второй раз сегодня. При первой встрече мне порекомендовали принять ваше предложение, доведя информацию о том, что генерал Ширинкин — Хранитель престола, каким до этого был генерал Черевин. А сегодня князь попросил меня провести в замок для разговора с вами.

Заместитель замолчал, а на меня навалилась какая-то апатия. Поэтому я сидел и молчал, находясь в какой-то прострации. Думать не хотелось ни о чём от слова, совсем.

— Тимофей Васильевич, мне князь сказал, что если бы генерал Ширинкин не погиб, то он бы не попросил меня организовать встречу с вами. Но именно Евгений Никифорович просил руководство ордена в случае его смерти назначить вас на его место, так как считал вас самым лучшим защитником Александра IV, его матери, братьев и сестры.

Я словно вынырнул из какого-то забытья и спросил:

— У вас есть связь с орденом?

— Есть, — кратко ответил Лазарев, — на чрезвычайный случай.

— Это хорошо, Владимир Петрович, хорошо… Ладно, время позднее, а завтра много работы. Идите к себе, и я пойду спать. Как говориться, утро вечера мудренее…

— Тимофей Васильевич, если вы считаете, что я вас предал, готов хоть сейчас подать в отставку, — впервые за этот ночной разговор в голосе Лазарева прозвучало волнение.

— Не надо в отставку, Владимир Петрович. Но более подробно мы поговорим обо всём завтра. Всё завтра. Точнее, сегодня, но чуть позже.