Собор был забит битком, стояла ужасная духота, не смотря на ночную прохладу, которая пыталась проникнуть в храм через открытые двери. ПоГригорианскому календарю было тридцатое, а по Юлианскому календарю ещё только семнадцатое апреля, и на улице стоял небольшой мороз, хотя снег почти весь сошёл.

Я последние несколько минут периодически поглядывал на тёщу, которая становилась всё бледней, но стоически переносила все трудности самого продолжительного богослужения в Православной церкви. После своего похищения тёща полностью оправилась, чувствовала себя хорошо и искренне хотела поблагодарить Бога за то, что осталась жива во время тех событий. Только вот духота в соборе и любого, здорового мужика может с ума свести. Это я про себя говорю. Посмотрел на тестя и жену, они, вроде бы, держаться нормально. Лис вон даже улыбается, на автомате крестится в необходимых местах, а глазами так и зыркает по сторонам, высматривая девиц покрасивее и побогаче. Хи-хи-хи, три раза.

Честно говоря, никогда не понимал, почему в православных соборах, храмах и церквях отсутствуют скамьи, как в католических. Так же не понимал смысла сорокадневного Великого поста ранней весной. В Иерусалиме откуда нам пришла эта вера на это время приходится сбор урожая клубники, абрикосов, персиков, мандаринов, апельсинов, арбузов. На свежих фруктах можно постовать и заниматься сухоядением пять раз в неделю.

А у нас во время Великого поста ржаной хлеб пополам с лебедой, проросшая картошка и загнивающая, квашеная капуста на столе основной массы крестьянского населения. И это в лучшем случае! У рабочих чуть больше продуктов на столе, но фруктов там точно нет. И получается, что основная масса народа сорок дней ничего нормального в виде витаминов, белка, углеводов для полноценной жизнедеятельности организма не получает, а потом на разговении буквально обжирается до «заворота кишок». Сколько раз замечал, как у входа церквей после Пасхи на третий-пятый день крышек от гробов раз в пять больше, чем в другие дни, хоть в том моём времени, хоть в этом.

Ответы на мои вопросы отцов церкви: «Мы стоим на молитве потому, что это труд перед Господом, а в сидении — какой труд?» или «Великий пост — это дни, когда верующие идут навстречу Богу через ограничение в еде, молитву и покаяние», честно говоря, меня как-то не особенно вдохновляют.

Нет, я ничего про православие и церковные службы плохого не говорю, хотя и был в прошлом-будущем не особо верующим. Воинственным атеистом не являлся, в раннем детстве был крещён бабушкой по материнской линии тайком от остальной родни, но креста не носил, церквей не посещал, православного календаря не придерживался. Но потом, когда над тобой свистят пули, как-то само собой получалось в сложных ситуациях взывать к высшим силам с просьбой — спасти и сохранить.

Когда перенёсся в это время, то пришлось посещать церковь, чтобы не выделяться на фоне других казаков. В станичной и окружной церкви службу вёл отец Александр, который по своей воле вместе с большой семьёй: женой и пятью малолетними детьми приехал в станицу Черняева из Санкт-Петербурга. И в нём, наверное, впервые в жизни я увидел настоящего настоятеля церкви и истинно верующего человека, а не чиновника от АО «РПЦ», у которого во главе угла золотой телец. Таких я много видел, начиная с 90-х в своём прошлом-будущем. Да и здесь, таких церковников большинство.

Мне тут Струве недавно приносил списки наказов крестьян из деревень Центральной России, которые они всем селом пишут и отдают представителям эсеров, кадетов и первомартовцев, которые проводят агитацию по выборам среди населения кандидатов в Государственную Думу.

Крестьяне пишут о своём безвыходном положении, что их земля со всех сторон окружена помещичьей и поповской землёй, даже курам негде разгуляться, непосильным гнётом ложатся церковные поборы, даже за могилы приходится платить.

Я был в шоке от того, что творят долгогривые. Расценки дикие. За венчание берут 10–15 рублей, за похороны 7 рублей, а если священник поднимает тело, то 15 рублей, за крестины — 1 рубль, за молебен простой 30 копеек, с акафистом 50 копеек. А крестьянская семья в среднем получает наличными порядка ста рублей в год. В год!!!

Ещё в одном наказе жаловались на батюшку, который занимается поборами на строительство своего нового, большого дома. С молебнами ходит только к тем, кто дополнительно даёт ему на постройку дома 10–15 копеек, а кто не даёт к тем не ходит, не крестит, покойников не отпевает. В общем, полный ужас.

Да чего там говорить, если даже духовник императорской семьи и заведующий придворным духовенством протопресвитер Иоанн Янышев, которогосовременники оценивают, как крупнейшего из церковно-общественных деятелей рубежа XIX—XX веков, блестящего церковного оратора, выдающегося учёного богослова, отличающегося независимостью, твёрдостью и прогрессивностью взглядов, является, по моему мнению, в своём роде стяжателем от церкви. Очень любит награды и ордена, как Российской империи, так и иностранные. Получает их в основном за то, что является духовником императорской семьи.

Слышал от генерала Ширинкина, который любил по долгу службы собирать дворцовые слухи, что Иоанн Леонтьевич жаловался своему старому другу, что Николай II отказал ему в представлении к высшему ордену Российской империи — Ордену Святого Апостола Андрея Первозванного, зато духовнику удалось выцыганить портрет императора, митру и наперсный крест, осыпанный бриллиантами. Также Евгений Никифорович сообщил, что Янышева сильно недолюбливает отец Иоанн Кронштадтский, которого простой люд уже при жизни причислил к лику святых.