Сердцебиение затихало… ещё… ещё… Каждый удар становился тяжёлым, далёким, как эхо в глубокой пещере. Дыхание превратилось в тонкую, едва уловимую нить, еле-еле шевелящуюся в груди. Мир вокруг начал плыть, теряя чёткость, звуки — гул рудников, шипение буржуйки, даже беспокойное дыхание Рика — стали приглушёнными, как будто доносились из-за толстого стекла. Холод проник в кости, вытесняя всё тепло, но это был не тот холод, от которого хочется съёжиться, а его холод, холод Безмирья, зовущий к себе. Это было страшно. Как шаг в пропасть, откуда нет возврата, но и выхода не видно.

И тут рука Рыжей сжала мою с нечеловеческой силой. Не больно, а… уверенно и твёрдо. Лич теперь была моим единственным якорем в этой реальности. А потом, в следующую секунду она рванула меня. Не физически, а сквозь застывшую реальность.

Пространство вокруг взорвалось чернотой и ледяным ветром, будто я внезапно оказался в эпицентре бурана в абсолютной темноте. Земля ушла из-под ног, исчезла любая опора. Я падал. Не вниз, а куда-то вовнутрь, в абсолютную, лишённую света и звука пустоту. Всё вокруг исчезло, растворилось, оставив лишь ощущение бесконечного падения. Паника сжала горло, но дыхания не было, воздух превратился в нечто вязкое и непригодное. Сердце замерло, остановившись где-то на самом краю бездны. Я умирал. Или, скорее, становился чем-то иным, чем-то на границе жизни и небытия. Лич тянула меня, вела сквозь эту пустоту, словно нить, пронзающую тёмную ткань реальности, прокладывая путь в то место, где живут мертвецы и скрываются тайны.

Холод. Вот, что я почувствовал первым делом. Не просто отсутствие тепла, а абсолют, высасывающий жизнь из каждой частицы сущего, замораживающий до костей.

Воздух, густой, как пепельная взвесь, пах гнилью, озоном и чем-то бесконечно древним, чуждым, что обжигало лёгкие. Я чувствовал себя стоящим на чём-то твёрдом, но не видел ни земли, ни неба. Лишь бесконечную, пульсирующую серую дымку, пронизанную редкими, как кровеносные сосуды, полосами густой черноты.

А потом внезапно все вокруг прояснилось. Словно кто-то невидимый резко сдёрнул покров. Я замер, оглядываясь по сторонам.

Безмирье изменилось. В мой прошлый визит оно было статичным, застывшим кошмаром: бескрайняя, вымершая пустошь с трещинами, сочащейся чёрной жижей и давящим свинцовым небом. Тишина была абсолютной, а пепел кружил лишь как часть декора. Казалось, жизнь здесь никогда и не существовала.

Сейчас Безмирье дышало. Серое марево колыхалось, словно лёгкие гигантского существа, пробудившегося после смертельной спячки. Пульсирующие чёрные жилы набухали и опадали, перекачивая саму тьму, и я чувствовал их ритм в своих венах.

Тишина больше не была абсолютной; где-то вдалеке слышался низкий, непрерывный гул, как скрежет жерновов, перемалывающих реальность. Повисло ощущение натянутости, словно тонкая плёнка реальности вот-вот лопнет под напором чего-то чудовищного. Это было не просто мёртвое место, а преддверие катастрофы. Но самое главное — пепел. Он исчез! Пропал. Здесь, в Безмирье его больше не было.

— Рыжая? — попробовал я позвать Лича, хотя не был уверен, что она тоже находится в Безмирье. Может, бывшая Гончая лишь сопроводила меня, а потом вернулась обратно. Черт его знает, как оно работает.

Слова будто провалилось в вязкую жижу. Звука не было, но я сразу понял: я не один. Повернул голову и увидел ее. Лич стояла рядом.

Это была не та костлявая особа с удлинившимися конечностями, что таскалась за нами с Риком в мире живых. Передо мной стояла та самая Гончая, которую я впервые увидел в борделе. Огненно-рыжие волосы, карие, озорные глаза, бледное, но живое лицо. Одетая в тёмную одежду, она двигалась с удивительной грацией. Здесь, в Безмирье, Рыжая казалась настоящей, истинной формой, а не искажённой пародией.

— Ну, чего уставился? Призрак увидел? — её голос был звонким и ехидным, совершенно обычным.

Я моргнул, пытаясь осознать, происходящее.

— Ты… ты можешь нормально говорить? И выглядишь… как…

Она фыркнула, затем без предупреждения вдруг сделала шаг вперед и отвесила мне конкретный такой подзатыльник. Удар был ощутимым. Безмирье Безмирьем, а в ушах зазвенело.

— Это тебе за то, что превратил меня в ходячего мертвеца! — Рявкнула Рыжая, скрестив руки на груди. При этом в её глазах плясали искры. — Думал, я там, в мире живых ничего не помню? Я всё помню, Малёк. Каждую секунду.

Я почесал затылок, чувствуя себя полным идиотом.

— Но… как? Там ты другая.

— Здесь, — она обвела рукой бескрайнюю серость, — я в своём истинном обличье. Безмирье — мой дом, хоть и не по своей воле. В обычном, человеческом мире… там всё враждебно для нас. Для нежити, имею в виду. Реальность искажает. Заставляет приспосабливаться, чтобы не развалиться на части. Моё тело там — лишь оболочка. А здесь… здесь я сильнее. Живее.

Она сделала шаг ко мне, взгляд её стал серьёзным.