— У меня его нет. Да и зачем? Вы — моя броня и мой клинок, — отмахнулся Кирилл, но здравому смыслу всё же внял, и кирасу натянул поверх своего наряда с шестернями.

— Ольга, слышишь меня? — крикнул я сквозь решётку на полу. — Инквизиция просит провести вскрытие семени. Мы должны защищать его сиятельство Филинова-младшего. Встречаемся на лестнице.

— Вообще-то, я не самый младший в роду, — заметил Кирилл. — И имя у отца другое. Так что применение «младшего» не очень уместно.

— Как скажешь, — легко согласился я, пожав плечами. Жидкий металл впитался в тело, восстановив выносливость.

«Сара, сколько мы потеряли на той молнии? Я видел, как металл буквально испаряется от напряжения, так что не надо меня утешать».

«Я тоже это зафиксировала, но меньше металла не стало. Он вернулся в виде тумана и распылённого в воздухе вещества. Объём восстановился буквально за несколько минут и… не хочу зря обнадёживать, но он даже подрос, на пару грамм», — осторожно сообщила Сара. — «Пока у меня нет объяснения этому феномену. Возможно, это грязные примеси от столкновения с противниками. Молекулы обычного железа со стен и потолков, которые были получены во время ударов. Возможно, это результат распыления, и объём прежний. Пока непонятно».

«Держи в курсе. Если есть хоть какой-то способ увеличить количество живого металла, нужно им пользоваться», — стараясь лишний раз не питать ложных надежд, ответил я. Но всё равно почувствовал, как на душе теплеет.

Я-то думал это константа, но, если нет. Если вдруг окажется, что можно нарастить количество живого металла, как наращивают мышцы или укрепляют кости. Что ж. Это надо будет делать. Отказываться от столь значительного преимущества я не собираюсь, даже если кто-то назовёт его нечестным.

Ещё на лестнице мы взяли Кирилла в плотное кольцо, а когда вышли наружу, стало очевидно, что вскрытие можно проводить без всякой спешки. Волна гомункулов Секачовых схлестнулась с корягами и даже оттеснила их от позиций одарённых, прикрывая направления буквально своими телами. Но их было не жалко.

— Если бы у нас были роботы и дроны на передовой… — пробормотал я, а потом задумался. Что бы изменилось? Будь они в прошлом сезоне, они стали бы просто оружием техносов, обращённых против людей. А сейчас? Пулемёты, ружья, даже снаряды простив деревяшек совершенно бесполезны. Не в том количестве, в котором они наступают.

Нет. Тут нужно действовать тоньше. А может, наоборот, грубее, но эффективнее? Всё время пока мы стояли на страже, пока я резал толстую скорлупу вновь увеличившимся мечом, пока отбивал неожиданно прорвавшихся сквозь живую стену тварей, я думал лишь об одном — как можно сократить потери среди бойцов?

Ответ был неутешительный. Быстро и просто — никак. Люди сделали всё, что в их силах. Максимально удобная и дешёвая броня. Оружие от подделок и кустарного производства до высокотехнологичных образцов. Трёхметровые мутанты, иначе я паладинов назвать не мог. Паровые танки, с двигателями, доведёнными почти до совершенства, не уступающие дизельным.

Что можно сделать со всем этим? Только готовиться к будущей схватке ещё лучше и тщательней. Начинать разведу с первых дней, когда граница слабеет, чтобы собрать больше данных. Чтобы передать их своим товарищам, и они придумали, как сдерживать новую угрозу. Ведь нам не обязательно её побеждать, главное — пережить.

— Мне нужно создать передовое разведывательное подразделение, — наконец решил я. — Механизированное, с дронами и боевыми костюмами. Так чтобы мы могли выдержать небольшое столкновение.

— Может, всё же сосредоточишься на производстве? — спросила Жанна, стоящая рядом. — Сотня беспилотников, контролирующих границу, куда важнее, чем один отряд. А если вы с родом Филиновых сумеете создать большие мощности, заводы…

— Одно не исключает другого, — подумав, ответил я. — Бросать людей на произвол я тоже не собираюсь. Тем более что сегодня я, наконец, почувствовал, как мой дух насыщается при убийстве тварей. Кирилл, как думаешь, у них есть души?

— Что? Ауч… — брат библиарий от окрика выпрямился и сильно саданулся затылком об острый край скорлупы.

— Душа у них есть? У деревяшек? — повторил я свой вопрос. — Вот у этих, бегающих. Или вот у насекомых?

— Очень интересный вопрос, спорный. У них есть энергетические структуры тонкого тела. Скорее всего. Иначе их движение не объяснить. Но насчёт души — сильно сомневаюсь — задумчиво проговорил библиарий, возвращаясь к работе.

— Ты и техник-ядерщик, и пилот, и врач, теперь вот ещё и биолог, — с плохо скрываемым сарказмом проговорил я. — Есть вообще то, что ты не умеешь?

— Я ничего не умею, я только учусь, — заметил тот, не отвлекаясь от вскрытия семечка. — К тому же у каждого свои сильные и слабые стороны. У тебя — сражения, у меня — науки.