Американцы не подозревали, что Корнуоллис собирается покинуть Уинсборо и вернуться в Северную Каролину. Он был сыт по горло Южной Каролиной с ее «вечными бунтами» и плохо подготовленными ополченцами-лоялистами. Он устал посылать конных курьеров, которые не добирались до пунктов назначения, и устал ждать продовольственных обозов, которые каждый раз попадали в засаду. Его надежда на то, что после разгрома повстанческой армии под Камденом местное население начнет оказывать ему активную поддержку, не оправдалась, и теперь он хотел одного — как можно скорее бежать подальше от этих мест. И когда он узнал, что мятежным ополченцам удалось пресечь распространение известий о победе англичан в глубинные районы, его уверенность в способности вернуть провинцию на сторону короля начала стремительно испаряться [831] .

Корнуоллис, похоже, так и не понял, почему умиротворение Южной Каролины давалось ему так трудно. Одно из его объяснений отражало типичное аристократическое предубеждение: английская армия столкнулась с недоброжелательно настроенными людьми, а не просто с очередным врагом. Кроме того, друзья правительства продолжали проявлять позорную трусость даже после того, как благодаря присутствию английских регулярных войск власть оказалась в их руках. Почему они вели себя столь малодушно? Единственный ответ, который мог дать Корнуоллис, состоял в том, что они были запуганы повстанцами. А повстанцы продолжали действовать, несмотря на поражения в Чарлстоне и при Камдене, опираясь на помощь своих друзей в Северной Каролине и Виргинии. Корнуоллис не догадывался, что почва для мятежа существовала в Южной Каролине независимо от поддержки с севера. Не понимал он и того, что английская армия своим присутствием лишь провоцирует сопротивление, которое была призвана подавить.

Грин не забеспокоился, когда в начале января он узнал, что Тарлтон, чей лагерь располагался в 25 милях к западу от сил Корнуоллиса в Уинсборо, повел своих солдат против Моргана. Грин добрался до своего нового лагеря в Черо на реке Пи-Ди на следующий день после Рождества. В это время Морган занимался поисками позиции, с которой он мог бы угрожать западным постам англичан.

В начале нового года Тарлтон предложил Корнуоллису окружить Моргана совместными силами где-нибудь в районе Кинге-Маунтин. Корнуоллис согласился и дал Тарлтону разрешение начать охоту за Морганом, но сам не стал торопиться с выступлением, решив прежде проверить, имеют ли под собой основание слухи о присутствии французов у косы Кейп-Фир. Слухи не подтвердились, и расположение британских войск благоприятствовало новой экспедиции на север, так что Бенедикт Арнольд, в минувшем сентябре перешедший на сторону англичан, возглавил рейд в Виргинию, а генерал-майор Александр Лесли, в октябре отплывший из Нью-Йорка с 2500 солдатами, 4 января 1781 года прибыл в Камден [832] .

В то время когда войска Корнуоллиса покидали окрестности Уинсборо, Тарлтон гонялся за Морганом по всей Южной Каролине. Шестнадцатого января Морган покинул Беррз-Миллз на реке Тиккети-Крик и, преодолев двенадцать миль, достиг местности, известной под названием Ханназ-Коупенс. Теперь он находился в семи милях от брода Чероки на реке Брод-Ривер. За день до того Тарлтон переправился через Паколет, воспользовавшись бродом Истервуд-Шоулз, всего в шести милях ниже по течению реки от того места, где Морган разбил свой лагерь. Тарлтон двигался налегке, Морган тянул тяжелые фургоны. Зная, что Тарлтон дышит ему в затылок, Морган решил принять бой; если бы он начал отступать, противник наверняка перехватил бы его — либо где-нибудь у бродов, либо сразу выше по течению от них, где ему было бы гораздо труднее держать оборону, чем на Ханназ-Коупенс [833] .

Даниэль Морган провел большую часть ночи с 16 на 17 января со своими солдатами. Между ним и его людьми было много общего. Хотя он был старше большинства из них, он общался с ними по-свойски, в откровенной и грубоватой манере, которая всегда нравилась солдатам. Переходя от одного костра к другому, Морган, возможно, частично раскрывал солдатам свои планы и уж, во всяком случае, не скрывал от них своей уверенности в них и самом себе. Более опытный тактик, хорошо усвоивший содержащиеся в учебниках правила развертывания войск, никогда бы не выбрал Ханназ-Коупенс в качестве оборонительной позиции. С точки зрения военного искусства XVIII века эта местность не предлагала никаких преимуществ — за исключением, пожалуй, возможности для атакующего полностью окружить обороняющегося. Она представляла собой луг около 500 ярдов в длину и почти столько же в ширину. Примерно в 300 ярдах от южной окраины луга поднимался невысокий холм, в 70–80 ярдах позади него — еще один, пониже. Подлеска почти не было, зато в пределах луга тут и там виднелись отдельно стоящие сосны, дубы и карии. Эта местность была словно создана для кавалерии — а у Тарлтона было в три раза больше всадников, чем у Моргана. По словам английского генерала Чарльза Стедмана, осмотревшего луг вскоре после сражения, эта местность совершенно не подходила для целей Моргана: его фланги были открыты, он был уязвим для конницы и река Брод-Ривер за его спиной преграждала ему путь к отступлению. Позже Морган признавался, что выбрал Коупенс по той причине, что недостатки этого места не оставляли его ополченцам иного выбора, кроме как сражаться [834] .

Чем бы он ни руководствовался при выборе Ханназ-Коупенс, Морган грамотно использовал эту местность. Незадолго до рассвета разведчик сообщил о приближении Тарлтона, в тот момент находившегося всего в пяти милях от расположения американцев. Тарлтон поднял свои войска в 3 часа утра и старался двигаться как можно скорее. При получении этого известия солдаты Моргана повылезали из-под одеял, позавтракали и заняли свои позиции.

Главный оборонительный рубеж с солдатами регулярной армии Мэриленда и Делавэра в центре и ополченцами из Виргинии и Джорджии на флангах протянулся поперек склона более высокого из двух холмов. Общее число его защитников составляло около 450 человек. Примерно в 150 ярдах перед ними проходил еще один рубеж, длиной в 300 ярдов, занятый ополченцами из обеих Каролин численностью около 300 человек. Прямо перед ними 150 стрелков из Джорджии и Северной Каролины заняли позиции за деревьями, образовав стрелковую цепь. Морган оставил не так много людей в резерве, зато они были тщательно отобраны: восемьдесят кавалеристов под началом полковника Уильяма Вашингтона и сорок пять конных пехотинцев из Джорджии, расположившихся вне поля зрения противника позади второго холма.

Силы Тарлтона включали его собственный легион, состоявший из немногим более 500 кавалеристов и пехотинцев, один батальон 7-го полка королевских фузилеров и один батальон 71-го полка шотландских горцев, а также небольшие подразделения, состоявшие из солдат и офицеров 17-го полка легких драгун, артиллеристов и ополченцев-лоялистов. Общая численность его отряда составляла около 1100 человек, так что он имел некоторое численное превосходство над Морганом. Эта армия добралась до Ханназ-Коупенс вскоре после рассвета и быстро развернулась в цепь с драгунами по обоим флангам и королевскими фузилерами, пехотинцами легиона и легкой пехотой между ними. Здесь же была установлена королевская артиллерия — две трехфунтовые пушки на высоких стойках (не на колесах), прозванные «кузнечиками». Две сотни кавалеристов и полк горцев были оставлены в резерве.

Линия едва успела выстроиться, как Тарлтон скомандовал наступление. К этому моменту американские застрельщики уже сделали свое дело, сразив пятнадцать всадников, посланных Тарлтоном в атаку сразу по прибытии на Ханназ-Коупенс. Американские ополченцы второй цепи под началом Эндрю Пикенса терпеливо поджидали англичан, зная в точности, чего от них хотят их командиры. Морган не просил, чтобы они защищали свою позицию до последней капли крови — он лишь приказал им дать два полноценных залпа и сразу отступить за холм, где они могли бы построиться заново. Ополченцы действовали строго по приказу: они не открывали огонь, пока солдаты Тарлтона не приблизились к ним на расстояние прицельного огня, и лишь после этого дали первый залп. Перезарядив оружие, они дали еще один залп и начали отступать к левому флангу главной линии. Но не всем из них удалось добраться до своих целыми и невредимыми. Наступающие англичане, хотя их строй и был далек от образцового, двигались достаточно быстро, чтобы преградить путь американцам, отступавшим с крайнего правого фланга. Прежде чем все американские ополченцы успели добраться до левого фланга, английские драгуны уже были тут как тут, размахивая саблями и стреляя из пистолетов. Неизвестно, что стало бы с ополченцами, если бы Морган не отправил им на помощь всадников Вашингтона. Появление американской конницы застало драгун врасплох, и через несколько минут они отступили.