Неудивительно, что «народная» фракция, возглавляемая двумя Отисами, чувствовала себя совершенно подавленной накануне утверждения Акта о гербовом сборе. Когда легислатура собралась в январе 1765 года, всего лишь за месяц до внесения Акта о гербовом сборе в парламент, она обнаружила, что новые разочарования ему сулят не губернатор Бернард или Томас Хатчинсон, а Джеймс Отис-младший. Дело в том, что Отис предпринял одну из его странных перемен курса: сначала он проголосовал за губернаторского ставленника Ричарда Джексона, чем помог тому стать представителем колонии, а затем поддержал назначение Томасу Хатчинсону дополнительного жалованья как верховному судье, хотя успешно сопротивлялся этому тремя годами ранее.

Если такое поведение шокировало палату, то следующие действия Отиса потрясли всех, кто его знал. Весной Отис опубликовал два памфлета, которые вроде бы опровергали ту конституционную позицию, которую он выразил прежде в «Правах британских колоний» (1764) [141] . В этих двух новых работах признавалось главенство английского парламента, право парламента облагать колонии налогом и, что наиболее странно, утверждалось, будто бы колонии представлены в парламенте де-юре или даже де-факто.

Оцепенение, которое эти аргументы вызвали среди его друзей, возможно, удивило Отиса, который никогда не считал, что он отказался защищать права колоний. И в некотором смысле он был прав. Обе позиции основывались на том допущении, что парламент есть орган, решительно исправляющий собственные ошибки, а именно к этому Отис и призывал его годом ранее в «Правах британских колоний». В то время он искусно обосновывал права колоний, теперь же в статьях 1765 года он несколько скорректировал баланс, указав на верховенство парламента.

Для Массачусетса и для палаты допущения Отиса не имели ни малейшего значения. Было похоже, что он обратился в парламентскую ортодоксию, и это его превращение в сторонника английской политики отнюдь не делало его святым в глазах бостонцев; более того, на деле город решил, что он тоже может «поиграть в отрешение», и в мае избиратели проголосовали так, что Отис едва смог попасть в палату. Бостонские газеты, никогда не скупившиеся на резкие суждения, писали, что британское правительство купило Отиса с потрохами. Это обвинение казалось правдоподобным (хотя и не являлось верным), и потрясенный Отис поспешил опровергнуть его в своей статье, которую Boston Gazette напечатала в середине мая. В тот же день Сэмюэль Уотерхаус (таможенный чиновник, писавший для другой газеты) зашел слишком далеко и куснул Отиса эпиграммой под названием «Джеммибуллеро» — пародией на военный марш «Лиллибуллеро». Вот что прочли бостонские избиратели:

И они решили, что Отис, пожалуй, заслуживает второго шанса. Он не возглавил список представителей, но все-таки выиграл выборы.

Пока Отис приводил в смятение народную фракцию, Массачусетса достигли новости об Акте о гербовом сборе, а вместе с ними информация о том, что Эндрю Оливер — родич Томаса Хатчинсона — назначен распределителем гербовых марок в колонии. Палата, сбитая с толку и нерешительная после кажущегося перехода Отиса на другую сторону, кажется, не могла сплотиться. Губернатор Бернард советовал подчиниться, и палата, в сущности, не возражала. Справедливости ради надо сказать, что она присоединилась к совету, обратившись к парламенту с протестами против закона, но это заявление в общем-то заслуживало характеристики, данной ему Boston Gazette: «робкое, малодушное и пустопорожнее» [143] . Вся слабость палаты стала очевидной, когда ей не удалось заблокировать назначение Оливера и Хатчинсона в совет. Когда в начале июня губернатор назначил перерыв в работе палаты, она вроде бы довольно покорно проглотила горькую пилюлю Акта о гербовом сборе.

Эта пйлюля еще больше возмутила желудки и мозги несколькими днями позже, когда были доставлены и перепечатаны местными газетами копии виргинских резолюций. Boston Gazette клеймила всякого, кто утверждал, что у какого-либо иного органа, кроме законодательного собрания Массачусетса, есть право вводить налоги в колонии, как «ВРАГА ЭТОЙ КОЛОНИИ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА» [144] . А вскоре она напечатала статью, осуждавшую «черствых политиков» колонии, которые назвали действия виргинцев изменой, что явно имело отношение к Джеймсу Отису-младшему, все еще не отказавшемуся от своего странного поведения.

После этого головы и желудки, по-видимому, прочистились, а черствые смягчились под влиянием резолюций. Губернатор Бернард назвал их «сигналом тревоги для недовольных» [145] . Вносили свою лепту и газеты, публиковавшие эссе и письма, которые были призваны возбудить общественное мнение.

Небольшая группа людей, настроенных не ограничиваться статьями и разговорами, планировала устроить нападение на Эндрю Оливера. Эти мужчины, называвшие себя «Девять лояльных», вскоре переименовались в «Сынов свободы». В их число входили ремесленники, лавочники, а также печатник Бенджамин Идее, который вместе с Джоном Гиллом издавал Boston Gazette. Ни один лидер законодательного собрания к ним не присоединился, хотя Сэмюэль Адамс, возможно, тайно встречался с некоторыми из них; единственным их членом, претендовавшим на сколь бы то ни было высокий социальный статус, являлся купец Джон Эйвери, выпускник Гарварда 1759 года, происходивший из хорошей семьи. «Девять лояльных» обычно собирались в здании винокуренного завода Чейза и Спикмена на Ганноверской площади, и там же они, вероятно, планировали мятеж 14 августа [146] .

Чтобы справиться с непростой задачей по организации мятежа, они обратились к опыту недавно объединившихся хулиганствующих групп северной и южной окраин. Эти шайки устраивали беспорядки уже не первый год, особенно на день Гая Фокса, 5 ноября, который обычно отмечали уличными драками, что было своеобразным, но, по-видимому, доставляющим особое удовольствие способом отпраздновать срыв Порохового заговора. Столкновения уличных бандитов были довольно ожесточенными: они увечили друг друга дубинками, кирпичами, камнями и кулаками, а в потасовке 1764 года даже был убит ребенок.