Передовые отряды разведки подошли к столице, попутно пленив и связав несколько охотников, что вышли добыть еды в лесу, как раз по пути нашего маршрута. Естественно, их убивать не стали. Мы бы это сделали, но сейчас мы союзники повстанцев, которые хотят спасти свою страну, а убийство невинных крестьян противоречит смыслу всего повстанческого движения. Так что их связали и оставили одного бойца, который развяжет путы спустя пару часов, как раз когда начнется штурм столицы, когда осведомленность крестьян уже не будет представлять никакой опасности.

Времени у нас осталось тридцать часов. Пятичасовой сон и подготовка, а потом почти восемь часов — поход до столицы. Для обычных людей такой марш-бросок потом потребовал бы отдыха, но серафимы шли налегке, да и они во много раз сильнее и выносливее обычного человека, так что такой поход по лесам почти не отнял у них сил — такая себе разминка перед боем.

Мы замерли у опушки, впереди просторные поля с растущими на них незнакомыми овощами, напоминающими капусту, скрещенную со свеклой. До города где-то километр расстояния, которое войско будет преодолевать бегом. Учитывая силу и скорость серафимов, они смогут преодолеть это расстояние где-то за минуту, при этом почти не нарушая строй, дабы одной мощной волной обрушиться на стены.

Я гляжу глазами главы повстанцев. Чума решила, что я для этой роли подойду лучше. Хоть это делаю не первый раз, все еще непривычно ощущать себя одновременно в двух разных местах, видеть и своими глазами, и глазами управляемого мной мертвеца. Благо, что двигаться не надо — тело двигается само после получения мысленного приказа.

— Все подошли, предводитель, — раздался шепот.

Я дал команду обернуться. Взгляду предстали сотни серафимов, застывших между деревьями. Почти тысяча вооруженных бойцов кажется большой силой, но армия, расквартированная сейчас в столице, больше. Да, там солдаты находятся не в одном месте, и при удачной атаке, накатив на стены волной, можно успеть захватить ее. Вражеская армия будет дезорганизована, этим можно воспользоваться, войдя в город и атаковав мощным ударным кулаком. Но рано или поздно защитники придут в себя и если не остановят в городе, то уже на вторых стенах, окружающих замок, точно. Эта атака будет обречена на провал, но она и не должна была привести к победе. Их задача — отвлечь силы обороны, мы же прорвемся с другой стороны и попадем в замок.

— Раз все готовы, то начинаем, как и оговорено в плане. Вэт.

Один из серафимов быстро подошел, и показал песочные часы.

— Сколько уже прошло оборотов? — спросил я губами Ужга.

— Десять.

— Значит, через три они начнут атаку. Тогда мы ждем четыре, — ухмыльнувшись, сказал я.

— Что? Но ведь…

— Да, мы договаривались атаковать одновременно, но зачем? Пусть чужаки отвлекут на себя побольше внимания, а уже после атакуем мы.

Серафимы понимающе переглянулись, кое-кто заулыбался. Наверное, даже подумали о том, какой у них хитрый лидер. Хотя заметил и тех, кто колеблется, а то и вовсе неодобрительно посматривает на «меня».

Циничность всей ситуации в том, что я, изображая хитрого вождя, просто обманываю их, ведь это мы собираемся так поступить. И когда эти ребята с воодушевлением бросятся в самоубийственную атаку, веря, что все будет хорошо, потому что их удар неожиданный и большая часть противников отвлечена нашим ударом, по сути, сами будут выполнять задачу по отвлечению. Я бы мог не говорить серафимам о том, что «мы» будем атаковать после того, как атакуют «союзники» и отвлекут внимание на себя, но все же сделал это, чтобы воодушевить, дать понять, что они понесут меньше потерь.

Я медленно обвел их взглядом. Вон один со шрамами в виде крестов — у него были жена и дочь, которых казнили как пособников повстанца. Чуть правее невысокий серафим с луком — его жену изнасиловали и убили пьяные стражи. Он пытался восстановить справедливость, но суд был на стороне солдат. Именно это и сподвигло его присоединиться к восстанию.

Если так подумать, то у каждого тут своя история и мотивы. Только вот мне на это наплевать. При разговоре с ними через Ужга сыплю высокопарными словами, мотивирующими речами, призываю вспомнить о долге, о чести, о том, что дело наше правое, но я просто цинично использую этих воинов, брошу их в мясорубку ради личной цели. Наверное, и в истории моего мира были такие люди, которые свергали правительства под правильными и красивыми лозунгами, заставляя людей верить, что все будет по-другому, что восторжествует справедливость, а в реальности они действовали под чужим управлением, а те, кто ими управлял, имели совсем иные цели. Можно управлять трупом и обманывать людей, но точно так же можно управлять и человеком, причем зачастую так, что он тоже будет уверен, что ведет народ к светлому будущему, а добрые дяди из-за границы просто желают его стране добра и процветания. Наверное, в мире розовых пони и дружбомагии так бы и было, но реальный мир суров, и никто не будет страдать альтруизмом, особенно на уровне стран. Сделать богатой и процветающей чужую страну? Это приведет к бедности или уменьшению богатства твоей. Ресурсы ограничены, рынки сбыта ограничены, и всё вокруг взаимосвязано, так что если где-то стало больше, то где-то станет меньше. Так что ты либо делишься, и все живут ровно, либо забираешь больше и живешь лучше, а остальные тебя не волнуют. И я ни за что не поверю, что кто-то, живущий богато, вдруг откажется от всего этого, чтобы все вокруг зажили хорошо. И это про отдельных личностей я так уверен, что уж говорить про страны.

Тем временем следящий за часами вынул крепление, перевернул часы и вновь закрепил. Я приказал Ужгу отойти в сторону и, приняв задумчивую позу, закрыл глаза и сделал вид, что сосредотачиваюсь. Передав управление обратно Чуме, я разогнулся и огляделся. Рыцари смерти замерли, готовые броситься в любой момент, Шестерня чуть в стороне с Вишней и Лаской сидят под деревом. Наш боевой отряд встал на противоположной стороне. Если серафимы будут атаковать с востока, то мы с запада.

— Сколько еще осталось? — спросил Шестерня, когда я подошел.

— Три оборота, и они начнут.

— Пятнадцать минут, значит. Мы же атакуем спустя пять минут?

— Верно. Так что готовьтесь.

Я уже успел полетать над столицей. Подниматься пришлось почти к своду пещеры — не хотелось, чтобы кто-то внизу меня заметил. И если на поверхности на высоте в километр плавают облака, и я мог быть заметен на их фоне, то вот летая под сводом, я просто сливаюсь с ним. Сверху я смог оценить обстановку, благодаря возможностям чипа проанализировать число воинов, приблизить изображение, чтобы найти переулки, по которым лучше пройти. Плюс кое-что предоставили нам повстанцы, и еще кое-что мы нашли в библиотеке храма магов, конечно, не без подсказки одного из сведущих в этом деле повстанцев, так что место, где мы должны будем атаковать, более-менее известно.