Князь снова вздохнул, из глаз его вкатилось две слезинки. Фёдор был потрясён, он никогда не видел, чтобы отец плакал.

— Знаю, тебе будет тяжело, и мне тяжело тебе такую ношу отдавать, но не могу я умереть, не передав род. Это ведь мы с тобой делов натворили, нам и исправлять.

Фёдор схватил отца за руку и воскликнул:

— Отец, конечно! Да я буду только рад! Я и мечтать об этом не мог, чтобы получить возможность все исправить!

Отец горько улыбнулся:

— Понимаешь ли ты Фёдор что и тебя проклятье убьет? Просто может чуть больше времени у тебя будет. А там кто знает, может и найдёшь способ всё исправить.

Князь снова прикрыл глаза, собираясь с силами и сказал:

— Наследница нашлась, поддержи, думаю я, что если клятву наследнице дать, то легче будет

И князь снова закрыл глаза.

— Отец, отец ты слышишь меня? — встревоженно позвал отца Фёдор, испугавшись, что тот снова впал в беспамятство.

— Слышу, Федя, — с закрытыми глазами проговорил князь, — дай немножко отдохну, сил наберусь для ритуала. Пока я в сознании, надо срочно ритуал провести. Иди, скажи брату пусть готовит ритуал. Мать позови, помочь мне надо.

Фёдор встал и подумал про Стасю, дракон на спине устало шевельнулся. И это дало Фёдору надежду, что не всё потеряно.

***

Татьяна Романова. Лестросса

Сегодня был первый рабочий день Татьяны в Доме моды Фредерика Уорта. Водитель Демидовых утром привёз её на улицу Рю-дю-Рон. Настроение у девушки было прекрасное. Легко выпорхнула из машины в дверцу, услужливо распахнутую водителем, словно и не было всех этих страшных и чёрных дней в Россиме и в Алапаевске. Входя в большие красивые двери Дома моды, Татьяна словно входила в новую жизнь.

Она была очень благодарна сестре, что та её нашла. Хотя, конечно, Анастасия показалась ей немного странной, не похожей на ту Анастасию которую Татьяна помнила, юную лёгкую и светлую девочку. Эта новая Анастасия была твёрдой, как скала, сильной и очень взрослой. Но Татьяна всё списала на то, что Анастасия много пережила.

Все они пережили, наверняка и Татьяна изменилась, после того как фактически пережила смерть. Она старательно отгоняла от себя воспоминание, как пришла в себя и, попытавшись открыть глаза, увидела, что засыпана землёй. Это потом она узнала, что крестьянин просто её присыпал слегка и прикрыл листьями, чтобы спасти. Она была очень благодарна этому человеку, который не побоялся хоть таким образом помочь несчастной девушке.

А теперь, когда к ней вернулась речь, она смогла поговорить с братом. С Алешей они сидели накануне вечером. И обнявшись, рассказывали друг другу, что пережили. Алеша ей рассказал про свои приключения. Татьяна изумилась, как мог он, такой маленький, столько всего пережить.

Они сошлись во мнении, что без Анастасии ничего бы не получилось. И сейчас главным было не подвести её. Сама Татьяна не чувствовала в себе сил, да и желания, возвращаться в Россиму и тащить эту огромную махину. Для сестры она могла сделать пока только одно, снять с неё заботы о себе и брате.

То, что Варвара Демидова помогла Татьяне устроиться на работу было большой удачей. Татьяна была рада, что ей удастся применить свои умения, про талант она не думала. Конечно, ей было приятно, когда сам Фредерик Уорт сказал, что она очень талантлива, но она до конца не могла поверить, что это действительно так.

Пока ей просто нравилось рисовать и придумывать всякие модные наряды, и вот сегодня её первые рабочий день.

Дом моды с утра напоминал разбуженный улей. Все куда-то сновали. В разных помещениях все занимались своими делами. Раздавались какие-то голоса.

Сперва Татьяна растерялась, куда идти и застыла на входе, вдыхая всю эту суету с ароматом фрулесской ванили. Но вскоре к ней подбежала девушка, которая представилась Мари и сообщила, что её назначили помогать Татьяне в первые её дни на работе, и сегодня она ей покажет процесс создания модных шедевров.

Мари показала Татьяне огромную комнату, которую выделили специально для новой художницы. Татьяна даже не поверила, что это для неё. Конечно, комната была гораздо меньше, чем комната, в которой работал Фредерик Уорт, но Татьяне она казалась просто огроменной. Мари же сказала, что все художники имеют свои отдельные комнаты, так они смогут создавать уникальные идеи не пересекаться.

— «Художник всегда одинок — если это художник, *» — процитировала Мари мэстро Уорта

(* (прим. автора. На самом деле это цитата Генри Миллера (Генри Валентайн Миллер — американский писатель и художник.)

В комнате стоял большой мольберт, на котором уже были расположены листы бумаги, очень красивый большой стол. На столе лежали принадлежности для рисования. Не перестававшая говорить Мари, тут же спросила:

— Татьяна, а чем вы предпочитаете творить?