Все они носили маски. Улыбаясь мне, чувствовал их пренебрежение, усталость, зависть, даже затаенную злобу. Извечный вопрос: «Почему он, а не я?!» не давал этим людям покоя. Сколько попыток похищений я пережил, даже не сосчитать. И никто и никогда не хотел просто со мной дружить, не говоря уже о простом человеческом общении. Неудивительно, что я вырос замкнутым и нелюдимым, мечтая только об одном — вырваться из этого порочного круга и жить спокойно где-нибудь в глуши, уделяя время только самому себе. Спасение зайки, а вслед за ней и эльфийки, и дальнейшая наша совместная жизнь смогла исцелить мою манию преследования и замкнутость. Уроды, преследовавшие меня всю мою жизнь, кланы и их интриги остались в прошлом. Судя по аккуратным слухам, которые я наводил через интернет, дядя крепко держал власть в железном шипованном кулаке, карая всех несогласных направо и налево. Он бы точно не хотел меня сейчас видеть или слышать новости о моем внезапном воскрешении, но, думаю, все равно сумел бы справиться и удержать власть. В любом случае, я не желал возвращаться в это змеиное гнездо.

Когда я шел мимо временных палаток, каждый мужчина зверолюд считал своим долгом подойти, лишний раз выразить свою признательность, поклониться, пожать руку или просто помахать, приветствуя меня. В то же время девушки и зрелые женщины, обязательно подходили близко и… дальше уже действовали в зависимости от смелости. Самые раскованные могли подойти, приобнять и потереться всем телом или грудью, носом, ушками, выражая крайнюю степень доверия. Среди зверолюдов это не считалось шдюховатостью или распущенностью. Напротив, далеко не каждый из ушастых мужчин мог удостоиться такой чести! Только самый-самый надежный или заслуживший доверие всего племени! Тот человек, на которого можно было положиться, зная, что жизнь и здоровье каждого из соплеменников зависят от него.

Вот таким человеком я и был в глазах освобожденных зверолюдов, что, однако, не мешало им регулярно бесить меня новыми списками и просьбами. Впрочем, меня это скорее забавляло, а уж помочь отзывчивым ушастым мне даже нравилось. Как и флиртовать с девушками этого милого народа.

Традиции зверолюдов также заставили меня полностью пересмотреть все прежние социальные нормы. Зайка многое рассказала мне о свободном нраве своего народа. Но одно дело — слушать ее истории, а совсем другое познавать их на собственном опыте! Так, например, семью, как ячейку общества, зверолюды заводили довольно поздно — аж к пятидесяти годам! Вот только нельзя забывать о том, что старение у этих рас было замедленно и их средний уровень жизни колебался аж до трехсот годиков! То есть при спокойной счастливой жизни нормальные зверолюды легко могли прожить триста, а то и больше лет, поэтом брак в пятьдесят для них был в общем-то в порядке вещей. Социальные нравыф тоже были на порядок ниже, чем у эльфов или людей. Говорить о сексе за столом или в гостях не считалось неприличным, а уж предлагать понравившемуся гостю свою дочь или жену — тем более (при условии, что и им гость тоже понравился!) Объяснялось это крайне просто — в племенах зверолюдов всегда требовалось разбавлять кровь из-за высокой смертности мужчин. К тому же в браке обычных зверолюдов мальчики рождались в соотношении один к десяти — на десять девочек один мальчик. Зато если партнером стал кто-то другой: человек, эльф или другой разумный самец какой-нибудь редкой расы (Они, например), то количество рождающихся пацанов резко возрастало. Да и сами ушасто-хвостатые девушки были довольно падки на симпатичных мужчин с хорошей выносливостью из других рас. А отсутствие у них ушей и хвостов никого не стесняло — главное, чтобы член стоял и мог подольше!

А став доверенным человеком всех освобожденных, я на своей шкуре познал вседозволенность сексуальных норм зверолюдов. К тому же следует понять тот факт, что в толпе бывших рабов было далеко не одно племя, а десятки из самых разных, куда только не наведывались работорговцы! Например, смуглые, почти темные, лисы из из деревни Скрытой в листве. Их было около десятка — отлично сложенные тренированные рыжие воины и воительницы. На мой вопрос, как их угораздило попасть в рабство, они одновременно вздохнули и поведали, что их просто продали из-за долгов старейшин. Эти молодые ребята на самом деле были сиротами, которых тренировали в роли наемных убийц. Но деревня голодала из-за тягот перенесенных междуусобиц, поэтом старейшинам пришлось продать почти весь молодняк, чтобы выжили другие. Само собой, они были преданы мне телом и душой, так как к тем, кто их продал, у них осталась только ненависть.

— Мы, — глотая слезы, говорила одна из лисичек по имени Сарука. — делали для них все, что они говорили! А они… они…

— Они предали нас, — глухо поддержал подругу лисенок, которого звали Натуро. — Предали все наши идеалы, предали все…

— Короче, они нас продали. Думаю, деревня все равно долго не продержалась после этого. Скорее всего их завоевали Змеелюды или Песчаники. Без разницы. Но теперь мы служим вам, господин. Приказывайте!

Последний, кто высказался был лис чуть старше своих ровесников. Сосока. Он был весьма крут и серьезен. Всегда. Стоило мне показаться в лагере, как эта троица бросала все, сопровождая меня чуть позади, словно тени. Их уровень подготовки действительно был весьма высок и они умудрились даже пару раз не попасться на глаза эльфийкам. У меня была мысль и их провести через данж, но так как ребята не навязывались и соблюдали дистанцию, то и я не лез к ним со своими предложениями. А так, наблюдают — да и пусть. Главное, это не мешает мне обжиматься с другим зверолюдочками при встрече.

А они были дьявольски хороши! Я сквозь тонкую одежонку чувствовал их горячие тела, а некоторые, особо наглые даже слегка прикусывали мне шею, когда терлись об нее носами. Они при этом так забавно говорили:

— Гарчу-у!

Что означало вроде приветствия самого близкого, кого они видели, как я уже и говорил. Вот только ощутив на своей шее остренькие зубки, а потом сразу и влажный горячий язычок, сразу понимаешь, чего от тебя хотят. И ладно бы кто ревновал! А то зайка наоборот чуть ли не подталкивает к незнакомкам, стремясь «поделиться с ними замечательным мужчиной»! Арина и темные вообще ставки делают — сколько ушастых лорд за раз сможет оприходовать и не устать. Им, конечно, тоже хочется разделить со мной ложе, но напрашиваться не смеют, а лезть в мою кровать ночью разрешено только Арине и Чане. Хотя я видел, как они на меня смотрят и сами девушки постоянно демонстрируют свою готовность к случке — только помаши!

Но я не тороплюсь. А сейчас вдруг из-за очередной палатки выскочила девушка-коровка, очевидно не просто так сидевшая в засаде, а с определенным умыслом.

— Гарчу-у-у! — завопила она, раскрывая объятия с определенным намеком, что отказаться нельзя. Вздохнув, я развел руки в ответном жесте. Через секунду меня буквально утопили в огромных горячих арбузиках. При этом обняв девушку я ощутил приятную мягкость ее тела, а не твердость тренированных и подтянутых мышц. От коровки так приятно пахло травами и почему-то дыней, что я не удержался и поцеловал ее правую грудь, а через секунду ощутил, как в губы тычется твердый сосок ее груди. Я и раньше позволял себе разные вольности, типа придержать девушку за попку или помять грудь, даже поцеловать и получить поцелуй в ответ, но никто из них так открыто еще не действовал, что меня немного удивило. Грех было отказываться от подобного угощения, тем более, я ощутил, как девушка расслабилась, чуть опираясь на меня. Подхватив ртом ее отвердевший ниппель, я вдруг почувствовал вкус свежего молочка, брызнувшего из ее груди.

— Ох! Ой! — вдруг сказала девушка, твердо и решительно высвобождаясь уже из моих объятий. — П-простите меня, милорд!

Слегка отвернувшись, она всеми силами пыталась остановить вытекающее молочко, пропитавшее уже большую часть ее блузки. Судя по реакции самой коровки, для нее появление молочка стало шоком едва ли не большим, нежели для меня.

— Как же так? — изумлялась она, вытирая сочащиеся капли. — А я думала уже все. Вот оно как…

Повертев головой, окончательно убеждаюсь, что у зверолюдов свои понятия о чести и морали. Казалось, вот только что шел в особняк в сопровождении Гая и еще пары работников, как вдруг внезапно поблизости никого не осталось. Только где-то в тенях ощущал присутствие лисьей троицы, но к ним у меня не было вопросов.