Роувард не просто так делает это — он следит за моей реакцией. И, похоже, она его устраивает, потому что, усмехнувшись, дракон отходит и садится за стол.

— Я запрещаю тебе выходить из дома без моего личного позволения, — говорит он. — Кто бы и что бы тебе ни сказал, ты должна услышать разрешение лично от меня, поняла?

Место метки обжигает: так вот, как оно действует. Мне приказали, метка “записала”. И что теперь? Я теперь и шагу из дома действительно ступить не смогу? Вот засада…

— Поняла, ваше величие, — отвечаю я. — Могу идти?

— Как твой ожог? — внезапно спрашивает он.

Почему? Потому что понял про метку или… из-за мази? Черт. Надо было ему сразу отдать.

— Он уже… Не болит.

— И сейчас?

Дракон знает. Снова проверяет?

— Ваш приказ напомнил мне о метке, хотя я почти забыла о ней, — честно отвечаю я. — Если, конечно, не считать того, что мне несколько раз в городе указали на ее существование.

Сжимаю кулаки и отвожу взгляд.

— Только глупцы могут ставить в вину то, к чему сами имеют непосредственное отношение, Марика, — спокойно говорит Роувард. — Едва ли из-за глупцов стоит расстраиваться. Иди.

Хорошего же он мнения о городе. Впрочем, в этом мы с ним сходимся. Хоть одна точка соприкосновения есть, уже радует.

Я покидаю кабинет, сталкиваясь на пороге с недовольной Клотильдой, которая не иначе как подслушивала. Подмигиваю ей и спускаюсь к Марте, которая как раз заканчивает приготовления к ужину.

Улька собирает несколько тарелок на поднос:

— Его величие сегодня решил поужинать у себя в кабинете, а ты не хочешь вместе с нами?

Конечно, я соглашаюсь, и вместе наслаждаемся ароматным и сытным овощным рагу, а потом вместе разбираем все покупки, что принесли из города. Марта нахваливает специи и из-под полы дает мне кусочек мяса для Руди.

Поэтому, когда все расходятся по домам, я иду к сову. Утром нехорошо его оставила: и перевязать не смогла, и Клотю побыстрее увести надо было. Поэтому чувствую за собой небольшую вину.

Однако Руди встречает меня вполне довольным и счастливым. Он даже, кажется, пушистее стал, чем был: значит, идет на поправку.

— Ты как? Все еще дуешься на меня? — я подхожу ближе и ставлю свечу на полку.

“Спина не болит и крыло поднимается”, — как-то по-своему отвечает на вопрос Руди.

— Это значит “нет”? — улыбаюсь я.

“Нет”, — говорит сов и издает урчащий звук.

— Ну и прекрасно. А это для выздоравливающих, — я отдаю кусок мяса Руди.

“Если взлечу — сам искать еду буду”, — гордо заявляет мне сов.

— Только не в доме, прошу тебя, — севшим голосом говорю я. — Дракон не должен о тебе знать… Вот долечишься — и полетишь на свободу.

“Еще я драконов не боялся”.

Руди бросает на меня недовольный взгляд, как будто говорящий: “Так просто ты от меня не отделаешься”. Надеюсь, я его неправильно поняла. Потому что он-то дракона может и не бояться, а вот я…

Ранка на спине птицы действительно почти затянулась, и когда я мазала второй раз, Руди даже не дернулся. Наверное, больше и не потребуется.

Еще некоторое время болтаю с совой, а потом поднимаюсь к себе. На удивление не замечаю полоски света из-под двери кабинета: неужели дракон уже ушел спать? А я-то думала, ему вообще сон не нужен.

Я думала, он как в старом стишке работу: “От работы дохнут кони, ну а я бессмертный пони”. Только, конечно, Роувард совсем не пони. Точно не с его размерами.

И вообще, он все больше вызывает у меня вопросов. Даже то, что он, получается, мне поверил сегодня? А если я ему расскажу о своих подозрениях по поводу того, кто устроил весь этот спектакль? Прислушается ли?

В задумчивости поднимаюсь к выделенной мне комнате, освещая путь сильно коптящей свечкой.

А ведь мне же даже почти оправдываться не пришлось, доказывать что-то. Самой смешно от того, как я ляпнула про проверку на предмет невинности. Вот отчаянная! А если бы он и правда…

— До сих пор не спится, Марика? — раздается позади меня низкий, отдающий вибрацией в груди голос Роуварда.

Вздрагиваю, разворачиваюсь и отшатываюсь в сторону, прижимаясь спиной к двери. А ведь я почти дошла! Почти уже была в комнате! Как же он неслышно подкрался.