— Какая разница! — вздергивает голову эта неуважаемая леди. — Сама согласилась быть для него шлюхой, лишь бы не работать, как все на мануфактуре. Конечно! Зачем гробить здоровье и силы, когда можно жить в тепле и сытости!

Отсчитываю до десяти. Но медленно это сделать не выходит, как и успокоиться. Женщина стоит и смотрит на меня, ожидая, что я раскланяюсь и уступлю ей дорогу. Позади нее переминается с ноги на ногу девушка примерно моего возраста. Дочь?

— Вот как? Наверное, вы правы, да, — усмехаюсь я, не думая отходить от двери. — Мне стоило пойти на мануфактуру. Что это я занимаю такое прекрасное место. Надо было его вашей дочери оставить, да?

Дама багровеет, оглядывается на девушку: значит, я правильно угадала. Хорошо, что из ушей пар не валит:

— Да как ты смеешь! Моя дочка приличная, она бы на такое никогда не согласилась!

— О… Значит, она была бы готова обречь город на гнев дракона? Плевать на всех, лишь бы свою шкуру спасти?

Не знаю, почему, но меня колотит от возмущения, особенно после реакции Аурики.

Дама не находит что ответить, и, покрываясь бордовыми пятнами, берет под руки свою дочь и поспешно уходит. А я открываю дверь в лавку.

Здесь пахнет сразу всем: корицей, ванилью, перцем, мускатным орехом…Смесь такая, что хочется чихать! Везде, куда дотягивается взгляд, стоят баночки, коробочки, корзиночки, лежат пучки засушенных трав.

Петрус, старичок с блестящей лысиной и длинной седой бородой, смотрит на меня поверх треснувших очков.

— Драконья дева? — спрашивает он. — Вот уж кого не ожидал увидеть в своей лавке.

Надо же, даже не оскорбил. Уже можно записать в плюсы этой лавки.

— Марта попросила купить кориандр и гвоздику, — говорю я.

Он хмыкает и достает из-под прилавка две коробки. А вот теперь можно ставить минус: обе они заметно отсырели, да и дырки в стенках не обнадеживают. Какой толк в испорченных специях?

Я подхожу к прилавку и заглядываю внутрь, достаю пару потемневших коричневых зерен кориандра и совершенно плоские, сыпучие головки гвоздики.

— Вы правда хотите, чтобы эти специи добавляли в еду дракона? Неужели настолько репутация лавки не важна? Тут же больше плесени и насекомых.

Петрус расплывается в улыбке:

— Врут же, а? — он сразу же убирает коробки и достает с верхней полки две банки с нужными мне специями. — Говорят, что ты совсем глупышка и все, на что способна, только греть дракону постель. Но не-е-ет! Я знал, что им не стоит верить.

Так это была проверка?

Заглядываю в баночки. Вот! А это уже то, что надо. Семена кориандра светло-коричневые, целые, красивые. Беру одно семечко и растираю между пальцами: аромат насыщенный, но без кислинки и примеси “клопового” запаха. Значит, спелые.

Гвоздика тоже что надо! Головки свежие, кругленькие, маслянистые.

Старик подмигивает мне и заворачивает специи в вощеную бумагу.

— Держи, — протягивает он мне два кулька. — И заходи как-нибудь на чай. Только днем, пока светло. А то в темноте-то не больно насидишься.

Прощаюсь с Петрусом, не обещая вернуться, но втайне надеясь на это.

Я еще некоторое время гуляю по площади, пока в один момент на меня не налетает какой-то парень, из-за которого я чуть не падаю. Но он успевает поймать меня, отпускает шуточку про то, что от него часто женщины падают без чувств, и скрывается в толпе покупателей.

— Марика, ты все купила? — окликает меня Улька. — Нам пора!

Время стремительно приближается к закату, после которого на город быстро опустится темнота.

— Ох, Марика, — вздыхает на обратном пути Улька. — Оказывается, мне еще повезло, что несколько свечей в доме завалялось. Вон несколько слуг в мэрском доме высекли… и ведь знают же, что неоткуда взять. А все равно…

Девушка говорит с испуганным выражением лица: то, что мы свечи нашли — это не решение проблемы, а только откладывание ее на потом. Но учитывая то, сколько дракон просиживает в кабинете, это “потом” наступит очень быстро.

И чем это грозит Ульке, неизвестно. Конечно, сейчас, после того как дракон оставил мазь, я уже не готова однозначно сказать, что он сделает. Но у Клоти-то точно будет одно решение. И оно мне не нравится.

Странно тут все в этом городе. И кое-что в словах той хамки у лавки Петруса меня напрягает.

“Гробить здоровье на мануфактуре”, — вот как она описывает работу на “градообразующем предприятии”. А в памяти Марики отметилось то, что работа там — практически рай на земле. Тепло, сухо, чисто, уютно. Что-то тут…не клеится.