Ознакомлюсь с письмом, что пока ещё не сложенным листом покоится на столе; как легко это сделать во сне! Ведь это сон? Конечно.

… «брак продлится полгода, за это время вы будете обязаны принять в управление всё имущество супруги. Далее скомпрометированная и уличённая в заговоре против Его Величества герцогиня Каталина-де Альбуркера будет заключена в монастырь святого Сант-Пере де Касерес и незамедлительно примет постриг, дабы Господь простил ей все её прегрешения, которые она будет замаливать все последующие дни и годы своей жизни…»

Мадонна! Я, задыхаясь, вскочила.

Сон! Это только сон! Я не вернусь в застенки! Только не монастырь!

Выбежала на патио, что окружало мои покои. Колонны, прохладный мрамор, тяжёлое дыхание. Я не выйду за него замуж. Никогда!

Несколько месяцев, прошедших после нашего приезда на остров, пролетели совершенно незаметно.

Чета дель Васто с матушкой Виталианой и маркизой Анной прогостив месяц на вилле, отправились на «Илиаде» во Флоренцию.

Наши подозрения с донной Адорией в отношении самочувствия мадам Жанны оказались верными. Мы ожидали пополнения. Растроганная мачеха сообщила мне эту новость как-то вечером за ужином.

Князь. Казалось, он менялся на глазах. Он чувствовал на себе сложную задачу ответственности за жену и будущего ребёнка. Эта ноша накладывала свой отпечаток на его поведение, делая его более осмотрительным. Семья, которую он создал, изменила в корне его поведение. Каждое его действие, каждое его слово сопровождались определёнными мыслями.

На самом деле, когда он начал путешествие на нашем судне, он не осознавал всей серьёзности ситуации. Он не понимал, что наше княжество — всего лишь крошечный островок в безбрежном океане. Мы жили в полном обособлении от остального мира, отделённые от бескрайних просторов и многообразия жизни. Имение не было даже обозначено незначительным пятнышком на карте мира, но для нас оно было всей Вселенной. Он не осознавал до конца — каково это — иметь полную семью, которой у него, возможно, никогда не было.

Следовало также учитывать, что это был скромный островок в нашей власти, простирающийся во владениях, принадлежащих Испанской короне. Участок земли и прибрежные к нему воды, это всё чем мы владели.

Вопрос безопасности нашего нахождения на этой земле мужчины решали на постоянной основе. Исследуя его внешнее побережье, занимались сутками напролёт чем-то с кузнецом. Они отстроили несколько наблюдательных постов, отлили пушки и ядра к ним.

Я заметила как-то, что мы все вместе только завтракали ранним утром и ужинали поздно вечером. А в другое время занятость каждого из нас не позволяла собраться за общим столом.

Я ощущала какое-то напряжение в поведении отца и дона Рикардо. Недосказанность. Мужчины пытались отгородить нас, хрупких женщин от информации, которой обладали сами; учитывая тот факт, что они чаще бывали в городе.

Однако месье Жак, он был весьма досказан, простите мне этот каламбур. Считая меня частью чего-то большого, принадлежащего только ему, он приоткрылся для меня с такой стороны, которой я от него совершенно не ожидала.

Я должна была благодарить его, ведь он единственный кто не скидывал меня со счетов, полностью доверяя моей интуиции и всё же… он будто становился другим по мере того, как я имение становилось ещё более неприступным.

Вернувшись из Флоренции «Илиада» встала на рейд вблизи острова, зайдя за буйки в наши воды. Текущие ремонтные работы судну были просто необходимы.

— Ваша светлость, каравелла должна занять место во внутреннем заливе острова. Её просто необходимо оберегать.

— Вы чего-то опасаетесь месье Жак?

— Мы могли бы поговорить наедине у вас в кабинете?

С того времени, как нас покинули гости, донна Адория с мужем и сыном перебрались на верхний этаж, полностью заняв его с няней и прислугой. Я занимала часть второго этажа. Также большая гостиная на втором этаже была местом, где все мы видели друг друга, общаясь и принимая те или иные решения.

Наш разговор с человеком, которому я доверяла, как самой себе был весьма неожиданным, сказать, что я испытала шок, это значит, ничего не сказать:

— Княгиня, наша сеть, она стала очень могущественной в Неаполитанском королевстве, рыцари одного известного вам ордена давно следуют за вами тенью.

Я затаила дыхание. Мужчина осторожно расстёгивал камзол. Мальтийский крест на чёрном кожаном шнуре под батистом тонкой нательной рубашки. Госпитальеры. Мадонна! Надеюсь, ни один мускул не дрогнул на моём лице. На нём жили одни лишь глаза; пропитанные страстью и мудростью, они словно преданно охраняли тайны моей души. Смотреть в них — значило вглядеться в саму суть, почувствовать нежность и жестокость, обрести вдохновение и прощение. Они были отражением моих самых сокровенных мыслей, открытыми окнами в мир моих эмоций и переживаний.