Она протяжно вздыхает и прыскает от смеха. Но длится это недолго. Вздрогнув, морщится с такой мукой, кажется, будто вот-вот расплачется. Хоть и слабо расшифровываю всю канитель ее эмоций, в груди сходу сжимается и без того перегруженное сердце.

– Молчи…

– Сама молчи.

– Градский, ты опять меня обманул, – идет в наступление с очевидной обидой. – Сначала дружба, встречи, этот отдых… И вот! Ты снова уходишь… Снова меня бросаешь...

Пытается оттолкнуть. Не позволяю.

– Не бросаю. Буду тебя ждать, Маруся.

– Очень? – уточняет первым делом. Потом, будто спохватившись, из огня в полымя бросается: – Ярик… Я тебя… Ненавижу тебя, Яр…

И меня, как обычно, попутно втягивает.

Сглатываю. Медленно вдыхаю через нос. Ловлю пальцами ее подбородок, чересчур жестко сжимаю.

– Не говори так, Маруся, – прошу со всей серьезностью. Долго в глаза смотрю, хочу, чтобы доперла, наконец, насколько это меня вспарывает. – Больше никогда так не говори.

Вижу, что доходит.

– Прости, прости… – молит горячим шепотом. – Мне просто… Больно очень…

– Пусть не болит, – все, что могу сказать. – Приходи ко мне, Маруся. Придешь? – снова упираясь лбом в ее переносицу, взглядом все чувства выдаю.

– Ярик… Прости… Сейчас нет… Я хочу домой. Побыть одной. И вообще. Ты неправ. Надеюсь, поймешь это и напишешь мне.

– Не пойму и не напишу, – жестко заверяю.

Сам от нее отхожу.

– Не напишешь?

– Нет.

Стою на своем, игнорируя, как за грудиной сердце кровью обливается.

– Ну и отлично, – пытается это со злостью выдать. Только голос на старте дрожит. Подбирает силы в процессе. Выкрикивает в ярчайшей Титовской манере: – Встретимся через три года! А может, даже через пять! До свиданья!

– Ок. Шагай.

Пренебрежительным жестом поторапливаю, но святоша еще зачем-то топчется на месте.

– Не забудь меня заблокировать!

Сжимая зубы, отвожу взгляд. Грубовато шмыгаю носом, произвожу замену кислорода, прежде чем на нее вновь взглянуть. Рассчитываю, что если огонь выдохну, новый в груди не вспыхнет.

Как же…

Вашу мать, блядь…

– В этот раз не стану. Буду твои сопливые эсэмэски на сон грядущий читать.

– Сопливые???

– А ты, когда успокоишься, корону снимай и приходи. Дверь оставлю открытой.

Марусин рот с возмущением распахивается. Еще чем-то собирается ранить. Это ведь может длиться бесконечно. Она и на экзамен с таким успехом забьет. Обрываю эту возможность. Сам ухожу.

18

Мария

Против лома нет приема. А против Града?

Десять дней прошло. Он не сдается. В том понимании, в котором мне нужно. Не звонит и не пишет. Иногда встречаемся, но в самом натуральном смысле эти столкновения случайны. Спешно расходимся. Я пытаюсь сделать это демонстративно. Он же – крайне спокойно. Очевидно, что ему без меня вновь неплохо живется.

Ругаю себя, но иногда все же пишу ему. Нахожу предлог, конечно, помахровее.

Мария Титова: Ты на работе? Могу я сейчас войти в дом? Обещала тете Нике поливать цветы. Или, может, ты сам?

Ярослав Градский: Можешь войти.

Мария Титова: Ок.

Его ответы всегда короткие и по существу. Ему будто действительно на меня плевать.

Мария Титова: Ты опять забыл закрыть калитку.

Мария Титова: Лука приставал к Десси!

Ярослав Градский: Если понесет, он возьмет на себя всю ответственность.

Мария Титова: Мы этого не планируем, так что закрывай, будь добр, калитку!

Я, как ни сражаюсь с собой, скучаю. Сессия успешно закрыта. Пару дней назад приступила к практике на папином химзаводе, это моя давняя мечта. Работы много, она мне очень интересна. И все равно день и ночь маюсь без Градского.

Вот и сегодня… Вижу, как он во двор въезжает, и все. Вселенная исключительно вокруг него вращаться начинает. В минуты, когда знаю, что он совсем рядом, особенно невыносимо становится держаться на расстоянии. Как умею, игнорирую все дурные порывы. И все равно, забравшись в постель, нетерпеливо стучу пальцами по экрану мобильного.

Мария Титова: Нужно поговорить по поводу свадьбы.

Мария Титова: Не нашей.

Черт, конечно же, не нашей!

Мария Титова: Жени и Ани.

Каков бред!

Психанув, быстро все удаляю, до того, как около сообщений отображается значок прочтения. Отбрасываю телефон и зарываюсь поглубже в одеяло. Лето в самом разгаре, а мне зябко. Нужно завтра попросить папу, чтобы еще раз отрегулировал температуру в комнате.

Телефон сигналит и манит вспыхнувшей подсветкой. Напоминаю себе, что собралась спать, но долго сопротивляться не получается.