В центре подготовки подростков-«особенных» все ее избегали. Гу Юэси была нелюдимой и косноязычной, к тому же обладала «извращенной» особой способностью – «рентгеновским зрением» – и неблагонадежным прошлым, и остальные постоянно подозревали ее в том, что она подсматривает за ними. Единственным, что ее утешало в то время, были посещения Янь Цюшаня и нескольких других оперативников.

Янь Цюшань не очень-то умел обращаться с девочками-подростками – навещая Гу Юэси, он каждый раз с прямой спиной садился перед ней и, словно завуч, начинал расспрашивать об успехах в учебе. Закончив с расспросами, он больше ничего не говорил, и они лишь молча растерянно глядели друг на друга. Только когда речь заходила о тренировках «особенных», он пускался в пространные рассуждения – по-настоящему пространные. Чжичунь, дух меча Янь Цюшаня, не перебивал его, а сам он мог разглагольствовать до тех пор, пока, что называется, не опустеет небо и не состарится земля. Обычно Чжичунь оставался внутри меча, где восстанавливался от ран, но порой, когда командир Янь совсем конфузился, он появлялся из клинка, чтобы разрядить обстановку. Глядя на Чжичуня в человеческом облике, Гу Юэси подчас забывала о том, кем он был на самом деле, – он воплощал в себе все лучшие качества, какие в мечтах Гу Юэси были у старшего брата: внимательный, терпеливый и мягкий, все мог и все умел.

Однако как раз в то время Бюро готовило Янь Цюшаня к должности следующего командира всего «Фэншэнь». Ответственная работа неизбежно подразумевала сверхурочные смены, и Янь Цюшань вместе с Чжичунем целыми днями носились по всей стране – им лишь изредка удавалось выкроить время, чтобы навестить ее. Их нечастые визиты были для нее как драгоценные звезды на черном, точно дно пригоревшей кастрюли, небе, и не могли осветить ее мрачную юность.

Гу Юэси в одиночестве закончила обучение в Центре подготовки молодежи, и в день выпуска соседка по комнате в общежитии тут же выкинула все ее вещи за дверь.

Позже, когда началась стажировка в полевых условиях, она снова оказалась отстающей, потому что из-за межличностных конфликтов ее четырежды выгоняли из команды. Она напоминала бездомную собаку, что раз за разом набирается храбрости и подходит к людям, и раз за разом ее откидывают пинком в грудь.

Когда Гу Юэси отвергли в четвертый раз, то уведомили: если она в четвертый раз не пройдет аттестацию по итогам стажировки, ей придется покинуть резерв оперативной службы. Для работы в штабе требовалось образование, а она даже иероглифы не все знала, поэтому подходящей для нее должности не было. Ей исполнилось восемнадцать лет, так что общество уже сделало для нее все необходимое и ничего больше ей не обязано.

Кто-то сказал, что судьба подобна сломанному колесу: оно крутится и крутится, взлеты и падения сменяют друг друга, но оно обязательно вернется в исходную точку.

Наконец до Гу Юэси дошло: бывают люди, которым в обществе как будто предопределена участь нелегального мигранта – родившиеся случайно, они не более чем ошибка в системе. Кто подогадливее, знающий свое место, уже давно бы по-тихому избавил от себя этот мир, так зачем она продолжает искать опору?

Не слишком ли многого она хочет?

Перед тем, как уволиться, она тщательно начистила компас, а затем оставила его в отделе кадров, попросив вернуть владельцу.

Она не стала связываться с Янь Цюшанем – собиралась уйти незаметно, не попрощавшись. План Гу Юэси был таков: она тихо повесится в диком глухом лесу в окрестностях горы Сишань, где людей почти не бывает и некому будет ее найти. А когда веревка перетрется, тело ее упадет на землю и превратится в перегной, став частью пищевой цепи. Больше она никому не доставит беспокойства.

Но умереть тогда ей, вероятно, не было суждено. Как раз в тот день Янь Цюшань вернулся с докладом в Главное управление и, получив назад свой компас, почувствовал – что-то не так. Связаться с Гу Юэси у него не получилось, и тогда Янь Цюшань, не отдохнув ни минуты, вместе с оперативниками «Фэншэнь» бросился ее искать. Чжичунь перерезал веревку в последний момент.

Клинок Чжичуня был столь же остер, сколько мягкосердечен и чувствителен он сам. Несмотря на впечатляющее перерубание веревки воздушным лезвием с расстояния тридцати метров, у него так тряслись руки, что он сперва не смог нащупать артерию Гу Юэси, решил, что она мертва, и чуть не разрыдался в голос. В последующем фразочка «Чжичунь перепугался до слез» стала в «Фэншэнь» локальным мемом, и каждый новичок, не знавший его предыстории, думал, что речь о том, насколько сурова Гу Юэси. Чжичунь опасался, что другие будут ее обижать, а потому не только не объяснял, в чем дело, но и сам время от времени намеренно вводил окружающих в заблуждение, чтобы она казалась им еще могущественнее и грознее.

Уже получивший к тому времени повышение командир Янь просмотрел ее результаты аттестации, а потом лично отправился к начальнику Оперативного отдела с просьбой выделить ей в отряде специального назначения отдельную квоту.

Ван Цзэ, в то время всюду хвостиком следовавший за командиром Янем, полушутя рассказывал: «Шеф никогда никого ни о чем не просил, а тут вдруг ради тебя давай расстилаться перед стариной Суном – я ревную, знаете ли! Видно, попал я в немилость… Ай! Невестка, ты меня зачем мечом колотишь?! Не боишься все мозги из меня выбить? А ну как прикинусь слабоумным идиотом, начну слюни пускать, и будешь всю жизнь обо мне заботиться…»

Из-за легкомысленной шутки Ван Цзэ на тренировочном полигоне Гу Юэси выложилась по полной: во время итоговой аттестации она сломала два ребра и с сильным внутренним кровотечением попала в медпункт. Вот так, вся в кровоподтеках и ссадинах, в лежачем положении она вступила в ряды «Фэншэнь».

Вскоре она узнала, что латунный компас действительно был семейной реликвией командира Яня. За вырученные от его продажи деньги можно было бы купить жилье в самом центре города рядом с хорошей школой. Но когда Янь Цюшань увидел, что она цепляется за компас как за спасительную соломинку, он не решился просить его назад и нарочно на несколько лет «забыл», что он у нее.