По вечерам мы с Лией часто сидели у очага, наблюдая за танцем огненных языков. В потрескивании дров слышалась музыка тишины, нарушаемая лишь нашими тихими разговорами. Она рассказывала мне о Ядвиге, о лесных травах, о деревенских жителях. Ее голос звучал мягко и мелодично, словно журчание ручья. Я слушала, затаив дыхание, погружаясь в мир ее воспоминаний и переживаний.

И да… В один из таких вечеров я рассказала девочке, что я попаданка. Это вышло как-то случайно, неожиданно, словно слова сорвались с губ сами собой. Сердце бешено колотилось в груди, я боялась ее реакции, не знала, чего ожидать.

Ее глаза округлились от удивления, но она не выказала ни малейшего сомнения. Напротив, кажется, приняла эту новость как нечто вполне обыденное. Видимо, в этом мире и не такое случается, подумала я с усмешкой. В ее взгляде не было ни страха, ни недоверия, только искренний интерес.

– Только прошу тебя, об этом никто не должен знать, – предупредила я девушку, чувствуя, как напряжение постепенно отступает.

– Я же все понимаю, – кивнула она, глядя на меня своими большими, серьезными глазами. Она была мудра не по годам, потому что жизнь ее не баловала, закалив ее дух и научив ценить каждый момент.

Затем я рассказала и о своем мире, о больших городах, о машинах и компьютерах. Лия слушала, затаив дыхание, словно завороженная сказкой. Ее глаза сияли от восторга, а воображение рисовало картины далеких и невиданных земель. Она задавала кучу вопросов, пытаясь понять и представить себе все, о чем я рассказывала. Больше всего ее заинтересовали истории про врачей и больницы. Стало понятно, что смерть Ядвиги все еще кровоточит в ее маленьком сердечке, оставляя незаживающую рану.

Как-то раз, когда я занималась готовкой, помешивая ароматное рагу в большом котле, Лия подошла ко мне с серьезным видом.

– А ты сможешь меня научить делать лекарства? – спросила она с серьезным лицом, глядя мне прямо в глаза. В ее голосе звучала надежда и решимость.

– Я? – вырвалось у меня, и я от неожиданности чуть не выронила ложку. Эта просьба была, мягко говоря, неожиданной.

Я невероятно удивилась, но потом поняла, что это вполне логичное желание. В конце концов, Ядвига научила ее многому, а теперь у нее есть возможность узнать что-то новое и, возможно, даже спасать жизни. Я пообещала, что обязательно поделюсь с ней своими знаниями. Конечно, у меня не было медицинского образования, но кое-что из домашней аптечки и народных рецептов я помнила. Да и многое, то чем пренебрегали в этом мире, могло спасти жизни, к примеру соблюдение гигиены. Я строго за этим следила, и со временем Лия привыкла, что мыть руки перед едой – это норма, как и купаться в лохани ежедневно, несмотря на то, как сильно ты устала.

Старик Луи обещал привезти всю остальную мебель через неделю, а заодно поинтересовался, когда мы открываемся. В его глазах плясали озорные искорки, а в голосе чувствовалось искреннее любопытство.

– Хочу быть почетным гостем на открытии, – рассмеялся старик, похлопывая меня по плечу. Я лишь брови приподняла от удивления.

Я как-то не думала, что нужно будет закатывать праздник в честь открытия. Но… это неплохая идея! Я представила себе веселье, музыку, танцы, угощение… Да, это могло бы привлечь внимание к нашей таверне и создать ей хорошую репутацию.

Я пообещала, что приглашу его, когда определюсь с датой, и сделаю в селении объявление. В голове уже начали складываться планы, и я чувствовала, как во мне просыпается азарт.

Со временем наша таверна приобрела все более обжитой вид. В воздухе витал аппетитный аромат свежеиспеченного хлеба, а по вечерам из окон лился теплый свет, маня путников. Каждая деталь, каждый предмет, казалось, дышали жизнью и уютом. Если смотреть чисто технически, то таверна могла уже принимать гостей, так что мы стали готовиться к официальному открытию. И я чувствовала, как внутри меня нарастает волнение, смешанное с предвкушением. Наша таверна – это не просто место, где можно поесть и выпить. Это место, где можно отдохнуть душой, забыть о заботах и просто почувствовать себя как дома. И я надеялась, что каждый, кто переступит ее порог, почувствует это тепло и уют.

Запах свежей выпечки, такой уютный и домашний, переплетался с терпким ароматом весны и полевых цветов, любовно собранных Лией. Букеты в простых глиняных кувшинах, расставленные по всему первому этажу таверны, щекотали нос и навевали приятные воспоминания. Я стояла посреди почти готовой таверны, скрестив руки на груди, и с замиранием сердца оглядывала свое будущее. В груди разливалось тепло предвкушения, смешанное с легкой тревогой. Получится ли у меня? Сумею ли я вдохнуть жизнь в это место?

– Агнес, а как тебе название "Золотой Гусь"? – вслух произнесла я, нарушив тишину. Оказывается, у нашей таверны до сих пор не было имени. Все ее между собой называли “вдовья таверна”, но это название мне претило. Слишком мрачно, слишком безысходно. Как говорится, как корабль назовешь, так он и поплывет. Я мечтала о новом, светлом имени, о красивой вывеске, которая бы привлекала посетителей, и, конечно же, о коронном блюде – запеченном гусе, румяном и аппетитном.

– Ужасно, – проворчала Агнес, проплывая где-то под потолком. Ее голос прозвучал недовольно, даже с каким-то оттенком раздражения. – Чем тебе не нравится “Золотая корона” или “Подкова”?