«Эх, докатилась ты, Мария Владимировна - осталась босая и голозадая, - в голову лезли безрадостные мысли.
– За то юная и здоровая, - прилетело следом.
– Практически в начале жизненного пути. Кто помешает с моими знаниями и навыками построить счастливую нормальную жизнь. Пусть это и глухие времена с отсутствием цивилизации и нормальных условий жизни, но и в это время люди жили, создавали семьи и были счастливы той малости, что имели».

Где-то там позади осталось одиночество в сорок лет, которое пыталась закрыть работой с детьми. Кому нужна благоустроенная квартира, обставленная мебелью и современной техникой, машина и гараж с земельным участком, если нет того ради кого стоит жить. В своё время обида и дочерний долг помешали принять верный выбор и родного человека, построить отношения, но теперь не стоит об этом даже вспоминать.

«Я получила второй шанс и я его не упущу», - чётко обозначила у себя в голове и продолжила работу.

– Ничего, Мария, - приговаривал Борис Прокопьевич.
– Прорвёмся и на ноги тебя поставим. Жалко твоих батьку и мамку с братишкой, но на всё воля Божья, - вздохнул тяжело и взялся месить тесто в большой деревянной кадушке.
– Опара подошла и печь как раз прогорела. Сейчас поставлю хлеб свежий в печь и на сегодня мы с тобой свободны. Дежурные сами накроют стол и приберут здесь.

Мужчина ловко соорудил круглые караваи и уложил их на отдельные доски. Прикрыв чистым полотном. Каждое действие он чётко проговаривал для меня, словно ни немой девочке, а какой-то недоразвитой малявке. Мне оставалось кивать в нужных местах, обозначая, что всё поняла и улыбаться.

«Улыбаемся и машем, - вылезло откуда-то из недр памяти.– Хотя кто его знает, как обучают здесь детей?»

– Теперь оставшиеся угли выгребаем, - ловко орудовал кочергой.
– Закрываем печь, - ловко накинул на трубу перевёрнутый горшок с широким горлом.
– Ставим хлеб в печь, - с помощью лопаты наподобие снеговой, но более плоской запихнул все шесть дощечек внутрь этой длинной печи.
– И прикрываем плотно заслонку. Как время выйдет, достанем хлеб и отложим его отдыхать, - выдал с важным видом.
– Ждём, а заодно снимем пробу из того, что у нас получилось.

На последнем слове хотелось рассмеяться в голос, но не получилось. Первой передо мной поставили миску с похлёбкой, но я сразу показала знаками, что для меня это слишком большая порция. Повар как-то быстро сообразил о чём я ему стараюсь сказать и налил мне чуть меньше, не намного, но пришлось смириться.

«Лучше откажусь тогда от каши. Мне и этого будет достаточно», - решила для себя.

Привкус у похлёбки не привычный, но вышло очень недурственно, а очень даже вкусно. Овощи хорошо разварились почти до пюреобразного состояния. Мягкие редкие волокна мяса хорошо прожёвывались. Простой и незамысловатый, но довольно-таки сытный получился суп. Попыталась выразить знаками похвалу повару.

– Нашим солдатикам такая похлёбка тоже нравиться, - вроде разобрал Борис Прокопьевич, что я пыталась ему втолковать.
– Правда в зиму хрен не получается сохранить и вкус уже выходит не тот.

«Так вот какой ингредиент придаёт такой необычный привкус!– осенило меня.
– Сроду бы не догадалась сама».

Стала накидывать в голове несколько идей по сохранению такого замечательного овоща, который является ближайшим родственником брокколи, васаби, горчицы и редиса. Пришла к умозаключению, что самым лучшим и приемлемым способом в этих условиях будет сушка небольшими кусочками или пластинками. Именно такие добавляются в похлёбку в небольшом количестве только в свежем виде.

Окинула взглядом корзину с корешками, которая стояла чуть в стороне от рабочего места повара. Их ещё в ней много. Если всё перечистить и порезать на мелкие кусочки, то вполне себе можно сделать запас на зиму. Много его не требуется для готовки, он больше идёт как приправа.

Не заметила я в готовых блюдах и привычной зелени, хотя лук среди овощей имеется.

«Не уже ли нет укропа, петрушки и обычного батуна?»

Начала накидывать план похода в деревню, что располагалась вблизи крепости. На самом деле деревенькой эти несколько домов можно было назвать с большой натяжкой, но помню как нам рассказывали, что раньше как таковых больших поселений при освоении новых земель совсем не было. Обычно селились хутором или несколькими дворами на отведённых наделах. Стычки с коренным населением и кочевниками продолжались очень долго, со временем они сошли на нет. Но люди всё равно рисковали и ради куска земли и плодородных земель продвигались всё дальше и дальше на восток, в плоть да самого Тихого океана.

Если я верно прикинула период в который попала, то уже должно было существовать особое сословие крестьянства в Российской империи - казённые крестьяне. Они были лично свободными, в отличие от помещичьих крестьян, но я надеялась больше на то, что являюсь свободной. Крепостное право отменят лишь во время реформы 1861 года, когда в Петербурге Александр II подпишет об этом манифест.

"Не могли ведь крепостные добраться от самого Дона в Сибирь и поселиться так свободно на новых землях?" - терзали сомнения, которые постаралась отогнать.