— Секса со мной? — удивился я, представил лицо Макса, перекошенное похотью, и передернул плечами.

Лиза рассмеялась.

— Да ну тебя! Захотят хранить тебе верность, как лидеру. Впрочем, насчет Виктории я не уверена, она тоже тебя хочет, причем как дикая кошка, это на поверхности. Но у нее обычное бабское — видит в тебе лидера, вот и… Ладно, верность людей, пусть даже благодаря системе, клану, поможет сглаживать конфликты, усиливать командный дух. Это не промывка мозгов, просто… настройка.

Я посмотрел на нее с сомнением.

— Разве это этично?

— А выживание этично? — парировала она. — Я просто помогу им увидеть друг в друге соратников, а не конкурентов. Поверь, после того, что я пережила у Папаши…

Она замолчала, и я не стал давить. Что бы там ни было, она явно не хотела об этом говорить. Пока не хотела. Я кивнул, соглашаясь с ее предложением, и мы разошлись.

Женщинам уступили диспетчерскую, мужики легли кто где. Я предпочел побыть в одиночестве и лег спать в джипе, загнав его в тенек и разложив кресло.

Поспать толком не удалось. Я ворочался, не в силах заснуть, да и сделать это при свете дня было непросто. Слишком много всего произошло. Битва с Папашей, смерть Карины, Маши, изгнание Тетыщи и Сергеича… В голове крутились лица погибших, их последние слова, взгляды. Хорошо, хоть дождь накрапывал, это успокаивало.

В стекло поскреблись, дверь приоткрылась и в салон скользнула Лиза.

— Не спится? — прошептала она, занимая соседнее кресло.

— Думаю.

— Ты все сделал правильно, Ден. И с Тетыщей, и с Сергеичем. Это были единственно верные решения.

— Маша мертва из-за моего решения пощадить Бергмана.

— Маша мертва из-за своего решения защитить того, кого считала достойным защиты. — Лиза положила руку мне на грудь. — Хватит себя грызть. Лучше подумай о живых.

Ее рука скользнула ниже, и я перехватил ее запястье.

— Лиз, я не уверен, что это хорошая идея.

— А я уверена, — твердо сказала она и придвинулась ближе. Я почувствовал тепло ее тела. — Знаешь, что со мной делал Папаша? Запирал в клетке. Маленькой, тесной клетке, где нельзя было даже выпрямиться. Все ждал, когда я попрошусь стать его женщиной. Бзик у него был — важно было, чтобы я сама его захотела. А пока не захотела, он развлекался, но не так, как ты думаешь. Он просто смотрел. Часами смотрел, как я сижу скрюченная, и улыбался.

Я молчал, не зная, что сказать.

— А потом приходила Блессика и учила меня «правильному поведению». Электрошокером. Знаешь, сколько разрядов может выдержать человек, не теряя сознания? Я знаю. Точно.

— Лиз…

— Так что, когда ты сомневаешься, правильно ли поступил с этими тварями, вспомни обо мне. И о других, кому повезло меньше.

Она поцеловала меня, и я перестал сопротивляться. Ее губы были горячими, требовательными, словно она пыталась вобрать в себя саму жизнь. Я ответил на поцелуй, притягивая ее ближе, чувствуя, как напряжение последних дней трансформируется во что-то иное, первобытное.

— Мне нужно почувствовать, что я живая, — прошептала она, покрывая поцелуями мою шею. — Что мы оба живые.

Я деактивировал доспехи, и ее руки скользнули под мою футболку. В полумраке ее глаза горели каким-то внутренним огнем, и я понял, что она права — нам обоим нужно было это. Нужно было забыть о смерти, крови и потерях хотя бы на час.

Перевернув ее на спину, я начал целовать ключицы, спускаясь ниже. Нам обоим не помешало бы помыться, но сейчас, после долгого воздержания, неопрятность тел, соленость ее тела даже возбуждали, пробуждая внутреннего зверя, а когда она выгнулась подо мной, тихо застонав, этот звук пробудил во мне что-то совсем уж животное.

— Денис… — выдохнула она, когда мои руки нашли путь под ее одежду.

В темноте диспетчерской, среди приглушенного гудения оборудования, мы слились в единое целое. Ее ногти впивались в мою спину, мое дыхание срывалось у ее уха. Мир сузился до салона этой машины, до наших переплетенных тел. В какой-то момент она оказалась сверху.

— Я твой контролер… — жарко прошептала она. — Ты мой… чистильщик…

Кульминация накрыла нас почти одновременно, заставив забыть обо всем. Существовали только мы, этот момент и подтверждение того, что, несмотря ни на что, мы все еще живы.

После, обнявшись, мы лежали уставшие и опустошенные. Молчали. Ее пальцы чертили узоры на моей груди, мои — перебирали пряди ее волос. Слова были не нужны.

Мы оба получили то, что искали — передышку и напоминание о том, ради чего стоит бороться дальше.

Проснулся я еще до заката, хотя солнца за деревьями уже было не видать. Лиза мирно спала, прижавшись ко мне, ее дыхание щекотало мою шею.

Сон больше не шел.

Осторожно выбравшись из объятий, стараясь не разбудить ее, я оделся и выбрался из джипа. Следовало подумать, проветрить голову, понять, что делать дальше. А для этого нужно было кое-что проверить.