Что это, я понял, когда по моим зомбакам, что метали плитку, ударили огромными арбалетными болтами.

Твою налево! Конспирация сыграла со мной злую шутку. Вместо того, чтобы помогать мне, рабы будут защищать своих мучителей — уж лучше с ними, но живыми, чем дать себя сожрать зомбакам.

Но почему Лиза ничего не делает? Или ее уже нет в живых? А может, так потому, что я не посвятил ее в детали своей операции, она не видит моих сигналов и тоже решила, что имеет место атака особо продвинутой орды? Не настолько она глупая, должна была сообразить.

Но как подать ей сигнал, не выдав себя?

Пока я усиленно скрипел извилинами, в строю остались пять зомбаков, семь подохло, двоим я велел уползать, пока они живы. И тут защитный купол Тетыщи лопнул!

— Валите их! — шепнул я и одновременно подумал об этом. — Отберите холодняк и растерзайте их!

Два амбала, два шаркуна и щелкун, который держался в стороне, обрушились на выживших. Я не выбирал цели, зомби били тех, до кого дотянулись. К этому моменту группа Папаши добралась до порога, а стреляющие отложили арбалеты, чтобы не попасть в своих.

Давайте, бездушные, поднажмите! Стоило воодушевиться, как вдруг Тетыща использовал неизвестный талант, заморозив самого мощного амбала. Впрочем, минус еще один вражеский козырь, е-е-е! Второй амбал просто рассыпался пеплом — талант с действием, как у моего «Упокоителя».

Еще минус талант. Прекрасно!

Но я отлично знал, что «Отражающий щит» Папаши цел, а гарпун Тетыщи не задействован! К тому же Волошин не добит, и надо бы покончить хотя бы с ним!

Потому, пока люди не прорвались в здание, я призвал оставшихся зомбаков, самых мощных, в том числе ползуна, обозначив для него целью Волошина. Удар Опарыша должен его добить.

Дверь в здание распахнулась, но зомби отделяли группу Папаши от мнимого спасения. Выбежали несколько человек, начали кромсать зомбаков. Я заскрипел зубами. Бабанчик, родной, поторопись!

Первым на место битвы прибыл ползун под землей. Взметнул почву, выпрыгивая, скрыл от меня место действия, а когда земля осела, я увидел замершего Опарыша и его язык-гарпун в животе Тетыщи, а не Волошина. Как так, блин? Ползун загарпунил Бергмана, а тот — моего Опарыша! Неподвижного бездушного кромсали люди.

Тогда я для амбалов и щелкунов обозначил целью Волошина. Где же вы, блин?

Ага, вон первые шаркуны, что должны принять на себя основной удар. Выделив среди бегущих крикуна, который еще не отработал, я завел его за здание, и он заорал.

Претенденты сразу бросились врассыпную. Сухозад налетел на нюхачку Прелесть, которая нанизала его на руки-пики, рванула их в стороны, разрывая жертву на две части. Позвоночник оказался слишком крепким, но кишки порвались, и их содержимое брызнуло в стороны. Пока еще живой Сухозад дергал руками-ногами и орал.

Маша тоже попыталась сбежать, но Тетыща сбил ее и придавил ногой. Из здания высыпали рабы — раз, два, три штуки. Папаша же, бросив свою подстилку Вику Грей, рванул в здание. Волошина в этот раз проняло, и он побежал в панике, потеряв тесак.

Зомби накинулись на рабов. Щелкун Клац-Клац погнался за Волошиным. Папаша, Тетыща с Машей под мышкой закрылись в здании. Поорав немного, крикун захлебнулся — видимо, его расстреляли. Я приказал крикуну отходить — он еще может пригодиться, и призвал Витаса продолжить его дело — он уже должен восстановить умение криком сеять смуту и раздор. Но способность Витаса еще не откатилась.

Мелкий крикунишка исчез. Видимо, все же издох. Жаль, но два оставшихся крикуна — тоже сила. Надо их беречь. Но как, когда их способность необходима здесь и сейчас?

Пока никто не орал, скрывшаяся в зарослях Вика Грей заверещала, захрипела и затихла. Волошин, который подбежал к самому моему убежищу, опомнился, завертел головой.

— Помогите, мать вашу! — взревел он, перекрывая автоматные очереди и треск пожара и глядя на приближающихся зомбаков.

Я видел каждую морщинку на его перекошенном от ужаса лице, освещенном бликами огня, казалось, видел даже языки пламени, отражающиеся в расширенных зрачках, как и бегущие к нему нюхач, амбалы и щелкун.

Обернувшись, Волошин рванул в мое убежище, да так резво, что я не успел сообразить, как бы сподручнее его встретить. Только начал замахиваться «Нагибатором», только начал соображать, что не лишним будет вызвать его на дуэль, как он завопил:

— Су-у-ука! Рокотов здесь! Все…

Из его груди с треском вышла пика конечности нюхача. Волошин разинул рот, выплеснув темную кровь. Подбежали амбалы, впились зубами в его руки, а когда нюхач опустил пику, и Волошин соскользнул с нее, до него добрался Клац-Клац, разинул пасть, сжал его череп челюстями, как щелкунчик — орех, сжал их…