Но иногда Трумэну хотелось, чтобы Мерси принадлежала только ему.

– Спасибо, что подвез. Не стоило приезжать в больницу.

Довольно!

Его охватила ярость. Он сделал глубокий вдох, съехал на обочину и выключил зажигание. Они находились в нескольких кварталах от ее дома. Трумэн развернулся на водительском сиденье. Его сердце бешено колотилось, а тело сотрясала дрожь: он был вне себя.

– И почему же мне не стоило подвозить тебя?

В ответ на него уставились округлившиеся глаза. Он привлек ее внимание.

– Меня мог бы подвезти Эдди. Он уже был на месте.

– А что, если я хотел подвезти тебя? Хотел быть рядом с тобой в больнице?

– Но…

– Никаких но. Не указывай, что я должен чувствовать.

– Я не хотела, чтобы ты чувствовал, что чем-то мне обязан.

– Я в курсе, что Эдди пришлось убеждать тебя рассказать мне о происшествии.

Мерси нахмурилась:

– Вот мелкий не…

– Он мне ничего не говорил. В отличие от Джеффа. Эдди рассказал ему о происшествии, а тот сообщил мне, когда я позвонил.

Мерси всплеснула руками:

– Почему все обсуждают меня за моей спиной?

– Потому что мы заботимся о тебе! – прошипел шеф полиции, стиснув зубы, чтобы не сорваться на крик.

Килпатрик открыла было рот для ответа, но вместо этого сжала губы и уставилась на него в тусклом свете салона.

– Почему тебе так трудно смириться с тем, что другие заботятся о тебе? – спросил Дейли уже нормальным голосом.

– Обо мне не надо заботиться, – огрызнулась она. – Я уже взрослая.

– Пожалуй, я не совсем удачно выразился. Почему тебе так трудно смириться, что другие делают тебе приятное? Почему ты не хотела, чтобы я узнал о происшествии?

– Потому что я знала, что ты бросишь работу, а делать свою работу – это важно. Многие надеются на тебя. Есть дела, требующие твоего расследования. Важные дела.

– Ты тоже важна.

– Но со мной был Эдди. Зачем приезжать сразу двоим? Скольких еще я обязана уведомить, что накосячила и меня сшибли с дороги?

– Это не твоя вина. И я хочу, чтобы ты звонила мне каждый раз, когда что-нибудь случится.

Фары проезжающей машины осветили внедорожник изнутри; зеленые глаза Мерси мерцали.

Это что – слезы?

– Почему тебе так трудно это принять? – Трумэн мягко взял ее за руку, холодную как лед.

– Я не рассчитываю на других. Только на себя. – Мерси сделала долгую паузу. – Если я не могла полагаться на своих родных – людей, которые, по идее, должны всегда любить меня, – то как можно рассчитывать на едва знакомого человека?

Последние слова она прошептала.

Сейчас она выглядела такой хрупкой, словно отбросила все эмоции, обнажив свою уязвимую суть. Дейли боялся пошевелиться, не говоря уж о том, чтобы вымолвить хоть слово: что, если Мерси решит отгородиться от него?

Как убедить ее, что она в безопасности?

– Скажи-ка, – осторожно начал Трумэн. – Ты хочешь, чтобы Кейли на тебя полагалась и зависела от тебя?

– Да. Ее мир зашатался, ей нужна постоянная опора. Я хочу, чтобы она знала: я всегда рядом… У меня нет такой опоры с восемнадцати лет.

– Значит, важно, чтобы она не забывала: рядом те, кто любит ее, – добавил Трумэн.

– Разумеется. Жаль, что таких людей не было рядом со мной в те трудные годы.

– Я пытаюсь стать для тебя именно таким человеком.

Он задержал дыхание и посмотрел на Мерси: не замкнется ли она, не попытается ли сбежать?

Мерси часто заморгала:

– Ты же не знаешь меня… Мы едва…

– Ты не видела Кейли с годовалого возраста. Разве это имеет значение? Разве тебе понадобилось провести с ней хотя бы год, чтобы познакомиться, перед тем как принять ее в семью?

– Это совсем другое!

Мерси попыталась вырвать ладонь из его руки, но Дейли усилил хватку, не желая отпускать ее так легко.

– Послушай… – Он подождал, пока она не посмотрела ему в глаза. – Ты боишься, что завтра или через пару месяцев меня не окажется рядом. Поэтому ты сдерживаешься и не открываешь свое сердце. Скажу одно: полагаться на меня – это совсем не опасно.

– Ты не можешь обещать…

– Не указывай, что я могу обещать, а что нет. Я знаю, на что способен. И я не боюсь открыть тебе сердце, Мерси, но знаю, что ты этого боишься.