понимаю! — Я стал вслушиваться в разговоры: говори,.и о самом обыкновенном, и так, что при-| дется, но все слоза перезивапись одним назойливым: муха. Оказывается, какая-то волшебница превращала людей в черных мух, и потому было издано постанов].ение: развесить липкие бумажки для привтечения и вести точный подсчет пойманным ^хам — и кто больше пой мает, тому обещалась большая награда, награ оценивагась в один миллиард черных му> На другой день в по день на моих соверши, ось чудесное превращение: подъел ший отокар с американцами вдруг подняло на воздух, зажжужал и разлетелся по сыпуче»

пляжу

Бику слушал мои рассказы о «мушином царстве» с таким увлечением — непременно на будущее лето мы решили ехать в Вандек розыскать волшебницу и выведать у нее тайну: как обращаются люди в мух?

АЛЕКСЕЙ РЕМИЗОВ

— Но уговор: никому не скажем — или нас самих превратят мух.

—? Это непрактично! — заметил Бику.

Последние дни мы ходим прощаться с дольменом и менгиром, и к «источнику фей». И мне вспоминается фея Арма и камень Марка Пен-Рюз —

но этого Бику не поймет: любовь, отречение во имя любви, подвиг, верность и гибель! — и я рассказываю ему только о кориганах: как Арма посылает кориганов, когда едет на коне Пен-Рюз, росчищать ему путь, а «ели упадет, подослаться, чтобы было ему не больно.

После обеда, как всегда, когда я разрисовавал Бику ладошки хориганами и рогами, он тихонечко сказал мне, глядя своими грустными трехтысячелетними глазами:

— Ведь мы приятели?

Я погладил его ребрышки — тихо стучало его сердце (живой камушек) —? и я обещался: как только вернусь в Париж, похлопочу у Барбазона и, наверно, зайчик согласится — и я немедленно пришлю: розовую остроконечную шапку с рогатым месяцем и звездами, золотую корону, розовую бороду, серебряный кошелек с неразменным серебром, розозые и зеленые очки — Бику нарядится, пойдет к дольмени и все кориганы выйдут к нему кружиться!

Бику знает: ко мне можно только перед сном. А если, бывало, зайдет, а я занимаюсь, я беру •«Стоглав» и читаю вслух — и он сейчас же исчезнет:«и непонятно и не мешать». Накануне отъезда Бику пришел не во-время, я хотел было взяться за «Стоглав», но вижу, он и не думает рассиживаться — а какое вышло дело: его берут на виноградник полоть траву для кроликов и вот он забежал, просит меня поберечь —

и положил на стол старенький кошелек и коробочку из-под пудры — свое заветное, никогда не расстается!

Когда Бику вышел, я посмотрел: в коробочке ничего не оказалось — пустая, а в кошепьке маленькая фотографическая кар-

АЛЕКСЕЙ РЕМИЗОВ

точка — такие в медальонах носят — какая-то дама, трудно разо- 4 брать, пожелтелая вылинявшая фотография. . .

Вечером перед обедом я передал Бику его сокровище. Он 1 сейчас же выбежал из столовой, чтобы спрятать. Я спросил о 1 заветной карточке: чья это? — никто не знает; и откуда взялась? я — не знают. А бабушка смотрит — знает ?

8. 9. 26. КосЬегз йе 1а Ра&ипе

Алексеи Реквма

Р АС ЕЯ

(Письмо) 19 16г.

«Расею» я слышу через все России — от Руси «кагана нашего* Владимира (освятили Десятинную церковь на манер царя Соломона, восемь дней праздновали: семь дней праздник, еосьмой попразднество, как потом на Петров день будут праздновать Петра, а на другой день — «Полпетра»); через Русию царя Иьана с ' его — «доподлинно иззестно» (разговор с Антонием Поссе-зином), что сам Апостол Андрей, по дороге из Корсуни в Рим, приходил на русскую земтю, был в Киеве, на киевской горе поставил крест и благословил: «имать град велик быти и церкви многи Бог воздвигнути имать», побывал и в Новгороде — баню видел, и потом в Риме о этой хитрой нашей бане апостолам, святым отцам и учителям церкви рассказывал:«бани древены, ипере-жгуть камние рамяно и совлокутся и будут нази, и оботеются квасом уснияном, и ьозьмут на ся прутье младое и бьют ся сами, и того ся добьют, едва слезуть ле живы и облеются водою студеною и тако оживуть. И то творять во вся дни, ни мучимя никимже, но сами ся мучать, а то творять не мытву себе, но мученье», — и все удивлялись; через Русию «Рафлей» (гаданье зернью) — «за смотрение в которые, по Стоглаву, от царя в великой опале быть и всячески отверженным по священным правилам (эпитемья на шесть лет!); через «Щеголеватую аптеку или туалетные препараты, содержащие в себе разные способы для поддержания, умножения, лечения и возвращения телесные красоты...» — Кострома. Вол. Ти. Н. С. 1796 году; через Лесковское «действие с Арием» — до письма «весьма получить нужно»: пишет на Еойну Ефиму Ивановичу Паращенкову его товарищ Никита Кириллыч (на вог.е самая весна, по ночам лягушки свадьбу играют!), и до сего дня — до хитрой «реализации» инженера Шапошникова:

ЗЪ АЛЕКСЕЙ РЕМИЗОВ

лриделал себе к «агрегату» провод и вывел в приемную, красная лампочка: сядет за работу — красный огонек загорится; а для посетителей стул с кнопкой, плюхнется который, кнопку прижмет и сейчас же за дверью, глядь, белый вспыхнул, и все понимают, что зав занимается и у него сидит проситель и зря, значит, по- Ц миться нечего.

Бросил кости — (что-то выйдет?) — 4. — 3. — 3. Смотрю в «Раф-ли»: 433:

«Бегает заец травою и впадает в тенета, и выдерется заец из тенет и побежал в дальнюю пустыню, возрадовался заец воле своей. Тако и ты, человече, возрадуешися орудию своему, и зо всем тебе Бог на помощь. Аще о болезни восстанет, и беглой твой придет, и пропажа твоя сыщется от чужих. Бог тебе на помощь во всем».

А бот из -.(Щеголеватой аптеки»:

Вода для роще и и я и о л о с о в.

«Возьми бутылку французского вина, положи в него сто пчел и оставь их в том вине дней на шесть, а после пережги их и золу смешав с тем же вином, зделай из того щелок, которым по-часту голову примачивай».

Настоящая венгерская водка.

«Положи в кубик полтора фунта розмариновых цветов, полфунта цветов маерановых, полфунта цветов лавенделевых, и сверьх сего налей три бутылки хорошей водки, закупори хорошенько чтобы не выдохлось: потом поставь на сутки в горячей лошадиной навоз, а после передвои обыкновенным образом, и водка будет готова. Сей есть подлинной рецепт, которой доставлен Елисавете' Королеве Венгерской. Она производит хорошей • цвет на теле, отвращает головную боль, молодит