Леона искоса глянула на ее ладную вышивку — подивилась мастерству, да угрюмо посмотрела на свою работу. Стежки у нее, хоть и не сказать, что совсем уж криво лежали, а все равно говорили не в пользу мастерицы: где послабже нить пролегала, где потуже, где чуть в сторону стежок смотрел, где поплотнее к другому жался… Оно для оберега-то не столь уж важно, а все равно от чего-то стыд взял. Может и правда худая из нее девка вышла?.. Вон мечем махать лучше выходит, чем с иголкой управляться…

— Алешка, — подал голос Гостомысл, позвав девчушку, которая по осени отметила свой двенадцатый день рождения. Сейчас девочка уныло возилась с корявенькой вязкой. — Сбегай-ка к Верхуславе. Она верно уж все подготовила. Скажи, что пора.

Рыжеволосая Алешка с готовностью бросила ненавистную пряжу, поднялась с места и, сбежав по крыльцу, помчала к женской избе.

— Ой, девки, поскорей бы уже ярмарочные седмицы пошли… — вздохнула Агнеша, выплетая себе кружевной покров для близящейся свадьбы. — Как там, в княжграде, не готовятся еще к торжищам? — повернувшись, спросила она Леону.

— Мы особо не гуляли по городу, — пожала она плечами, продевая иголку под стежками. — Может и готовятся где, я того не видела.

— А гдеж вы весь день пропадали тогда? — удивилась сидевшая рядом Лесяна.

— Да мы до полудня у моря просидели — пережидали, пока народ поразъедется.

Зоря поджала губы — горько ей было слышать, что любый ей молодец с другой у моря сидел, с другой любовался прибоем. Права была Агнеша — жгла ей грудь колючая ревность.

Леся обратила внимание на пяльцу в руках Леоны, пригляделась.

— Ой, а чего это ты вышиваешь? — спросила она склоняясь к ее руке да стараясь рассмотреть узор.

Леона неловко попробовала прикрыть вышивку.

— Ленту обережную…

— А от чего оберегать будет? — спросила Витана, любопытно глянув на ее рукоделие.

— От нечисти.

— И вправду чтоль убережет? — удивилась Зоря.

Не таила она на Леону злобы. Но порой не могла сдержаться, брала ее за живое горькая обида — ну чем она хуже?

— Совсем-то уж не спасет, — покачала головой Леона. — От навки той же или лоскотухи лентой не сберечься. Но чары наведенные ослабит. Блуд в чащу не заведет уж точно… Да и кикимору спугнуть может.

Заряна поглядела на растянутую в пяльце ленту, заметила торчащую из-под ладони часть вышивки и насмешливо фыркнула — не тягаться Леоне с ее мастерством. Отчего-то ей жуть, как захотелось уколоть девушку, указать на ее неумелость. Черная горделивость взыграла в ней сейчас: никогда прежде не разгоралось у нее столь сильное желание бахвалиться своим мастерством.

— Ты чтоль впервой за вышивку села? — снисходительно поддела она и небрежно добавила: — Я так лет в двенадцать вышивала. Или ты и рукоделию женскому не обучалась?

Леона вспыхнула об обиды. А девушки неодобрительно посмотрели на Зорю — последнее дело укорять менее искусных мастериц, высмеивая их работы.

— Пока ты с ниткой училась управляться, я науку знахарскую постигала, да людей выхаживала. Не до ровности узоров мне было, — холодно ответила Леона.

— Знахарство в сундук с приданным не положишь, — заносчиво хмыкнула Зоря.

Леона равнодушно пожала плечами.

— У меня его и нет вовсе.

Девушки в ужасе посмотрели на нее.

— Глядите! — крикнул кто-то из сидевших возле окна парней. — Возвращаются!

Все побросали свои работы и кинулись скорее к окнам. Оперевшись на посох поднялся и Гостомысл.

Из леса, на который уже опустились сумерки, бок о бок вышли двое парней. Дар нес на руках завернутого в плащ и верно обессиленного человека. Бойко шел с так и не зажженным фонарем и то и дело поглядывал на ношу друга. Не заворачивая на тропку, ведущую к избам, они сразу направились в сторону дальней бани, что стояла по другую сторону заимки.

Гостомысл удовлетворено кивнул и повернулся к столпившимся у другого окна девицам.

— Агнеша, — позвал он. — Пойди к ним. Там верно пригодится твоя помощь.

Она удивленно переглянулась с Витаной — прежде отправляли ее, — кивнула старцу и, подобрав со скамьи свои кружева, вышла из избы.

Парни расстроено загудели, у оставшихся девушек же, напротив, весело засияли глаза — видно неизвестный гость женского роду будет, раз девицу в помощь отправляют.

— Ну, чтож, — обратился Гостомысл к оставшимся, проследив в окно, как Агнеша спешит в сторону дальней бани. — Вот и стало нас на одного больше.

Народ улыбался. Но улыбки сиявшие на лицах собравшихся были печальны — многие здесь помнили, как сами лишились дома, помнили поглощающий страх, который накрывал в своем время каждого из них. Все они здесь таили в душе тоску, что затапливала сердце в мгновенья одиночества.

— Не засиживайтесь допоздна, — предупредил он и направился к выходу из избы. У самых дверей повернулся к женскому углу и велел: — Витана, проследи.

Напоследок Гостомысл на краткий миг посмотрел на Леону. В глазах его мелькнул веселый прищур от ее немого удивления, от проступавшего на лице девушки осознания. Дрогнули его седые усы, скрадывая легкую улыбку, и он шагнул из избы.